Но этот луч полуживой

         В пустыне отблеска не встретит,

         И путь ничей он не осветит

         С своей вершины ледяной!..

XV

         Толпой соседи и родные

         Уж собрались в печальный путь.

         Терзая локоны седые,

         Безмолвно поражая грудь,

         В последний раз Гудал садится

         На белогривого коня,

         И поезд тронулся. Три дня,

         Три ночи путь их будет длиться:

         Меж старых дедовских костей

         Приют покойный вырыт ей.

         Один из праотцев Гудала,

         Грабитель странников и сел,

         Когда болезнь его сковала

         И час раскаянья пришел,

         Грехов минувших в искупленье

         Построить церковь обещал

         На вышине гранитных скал,

         Где только вьюги слышно пенье,

         Куда лишь коршун залетал.

         И скоро меж снегов Казбека

         Поднялся одинокий храм,

         И кости злого человека

         Вновь упокоилися там;

         И превратилася в кладбище

         Скала, родная облакам:

         Как будто ближе к небесам

         Теплей посмертное жилище?..

         Как будто дальше от людей

         Последний сон не возмутится…

         Напрасно! мертвым не приснится

         Ни грусть, ни радость прошлых дней.

XVI

         В пространстве синего эфира

         Один из ангелов святых

         Летел на крыльях золотых,

         И душу грешную от мира

         Он нес в объятиях своих.

         И сладкой речью упованья

         Ее сомненья разгонял,

         И след проступка и страданья

         С нее слезами он смывал.

         Издалека уж звуки рая

         К ним доносилися – как вдруг,

         Свободный путь пересекая,

         Взвился из бездны адский дух.