И у ворот ее стоят

         На страже черные граниты,

         Плащами снежными покрыты;

         И на груди их вместо лат

         Льды вековечные горят.

         Обвалов сонные громады

         С уступов, будто водопады,

         Морозом схваченные вдруг,

         Висят, нахмурившись, вокруг.

         И там метель дозором ходит,

         Сдувая пыль со стен седых,

         То песню долгую заводит,

         То окликает часовых;

         Услыша вести в отдаленье

         О чудном храме, в той стране,

         С востока облака одне

         Спешат толпой на поклоненье;

         Но над семьей могильных плит

         Давно никто уж не грустит.

         Скала угрюмого Казбека

         Добычу жадно сторожит,

         И вечный ропот человека

         Их вечный мир не возмутит.

Мцыри[7 - Мцыри – на грузинском языке значит «неслужащий монах», нечто вроде «послушника». (Прим. М.Ю. Лермонтова.)]

Вкушая, вкусих мало

меда, и се аз умираю.

    1-я Книга Царств

1

         Немного лет тому назад,

         Там, где, сливаяся, шумят,

         Обнявшись, будто две сестры,

         Струи Арагвы и Куры,

         Был монастырь. Из-за горы

         И нынче видит пешеход

         Столбы обрушенных ворот,

         И башни, и церковный свод;

         Но не курится уж под ним

         Кадильниц благовонный дым,

         Не слышно пенье в поздний час

         Молящих иноков за нас.

         Теперь один старик седой,

         Развалин страж полуживой,

         Людьми и смертию забыт,

         Сметает пыль с могильных плит,

         Которых надпись говорит

         О славе прошлой – и о том,

         Как, удручен своим венцом,

         Такой-то царь, в такой-то год,

         Вручал России свой народ.