— Я никогда не бывал на севере, — сказал Кадфаэль, и глаза у него загорелись. Он ощутил волнение в крови, которое ему всегда было так трудно усмирять. Дни, когда он рубился в битвах, давно миновали, и он отказался от оружия, но когда его друзья сражались, он не мог сохранять спокойствие. — Ведь Линкольн, кажется, расположен на холмах? К тому же гарнизон был окружен. Город легко было удержать независимо от того, подошел Роберт или нет. Что же произошло?

— Ну, положим, мы, как всегда, недооценили Роберта, но дело не в этом. Там прошли сильные дожди, река к югу и западу от Линкольна разлилась, так что вброд было не перебраться, а мост охраняли. Но Роберту каким-то образом удалось переправиться! Он ринулся в реку, и что же оставалось его людям, как не следовать за ним? Роберт крикнул: «Только вперед, обратной дороги нет!» Это рассказал нам один из пленников. Они шли такой плотной стеной, что почти никого не унесло течением. Им еще предстояло подняться в гору, на самую вершину холма, — но Стефан есть Стефан! Неприятель разбил лагерь внизу, на затопленных полях. А надо сказать, во время мессы все знамения были против Стефана — ты же знаешь, он никогда не обращает на это внимания. Как думаешь, что сделал наш король? Так вот, с присущим ему безрассудным благородством, за которое я и люблю его, и проклинаю, Стефан приказал своему войску спуститься с холма, чтобы биться с неприятелем в равных условиях. — Хью пожал плечами и усмехнулся, не зная, восхищаться ему или сердиться. — Войско неприятеля выстроилось на самом сухом месте в этом болоте, прихваченном морозом. В первый ряд Роберт поместил конницу, состоявшую из вассалов императрицы Матильды, которые, примкнув к ней, лишились всех своих земель на востоке. Этим людям нечего было терять, они горели жаждой мщения. А наши рыцари могли потерять все, и поскольку находились вдали от своих владений, то рвались домой укреплять собственные изгороди. А тут еще эта толпа валлийцев, жадных до добычи, — их-то добро в полной безопасности на западе! На что же нам было надеяться? Когда враг ударил по нашей коннице, пять графов дрогнули и обратились в бегство. На левом фланге фламандские наемники Стефана отбросили валлийцев, но ты же знаешь своих соплеменников: они быстро отступили, перегруппировались и снова двинулись вперед. Когда валлийцы пошли в наступление, побежала фламандская пехота вместе со своими капитанами Вильгельмом Ипрским и Теном Эйком. Лошадь под Стефаном была убита, остатки пехоты и конницы собрались вокруг короля. Противник пошел в атаку, и я потерял из виду Жильбера. Ничего удивительного — вокруг кипел рукопашный бой, каждый видел лишь острие своего меча, которым защищал собственную жизнь. Тогда у Стефана еще был в руках меч. Клянусь, ты никогда не видел в бою такого неустрашимого воина, как наш король. Его нелегко вывести из себя, но тут он пришел в ярость. Сражаться с ним было все равно что пытаться взять крепость. Его окружала гора трупов, и врагам приходилось карабкаться по ней, чтобы тоже упасть замертво от меча Стефана. К нему устремился сам Ранульф — а надо отдать ему должное, его не так-то легко напугать. Он мог бы превратиться еще в один камень в этом валу, окружавшем короля, но тут у Стефана сломался меч. Кто-то сунул ему в руки боевой топор, но Ранульф успел отпрыгнуть в сторону. И вот в этот момент один из нападавших схватил булыжник и запустил им в Стефана.