— Я мог бы возмутиться этим обвинением, — сказал он, наконец. — Но, полагаю все-таки, что вы бы его не сделали, если бы у вас не было веских оснований сомневаться в моих словах?

— Давайте поглядим… Вы ведь мне сказали, ваш ответ вот тут записан, что на сеансе четвертого показывали художественный фильм «Голубой кот», документальный фильм и хронику?

— Да, — глухо ответил Ноэль.

Он ощутил то же чувство недоверия, осторожности, что и в предпоследнюю встречу с толстяком, когда интуитивно почуял неизвестную опасность.

— Так вот, — продолжал комиссар тем же тоном, — я тут навел справки и выяснилось, что на сеансе, на котором вы, якобы, были, документальный фильм не показывали.

— Вот те на! — пролепетал Ноэль.

Вот оплошность совершил! Однако… Однако он прекрасно помнил, что когда был в «Ампире» с Бэль за два дня до убийства, документальный фильм показывали.

— Вы, наверное, ошибаетесь, комиссар, — возразил он. — Хотя и не считаю, что этот вопрос имеет важность, которую вы хотите ему придать, могу поклясться, что видел дополнительный короткометражный фильм, цветной документальный фильм о Таити… Кажется, я вам об этом уже говорил в нашу предпоследнюю встречу.

Комиссар медленно и упрямо мотнул головой на толстой шее:

— Очень сожалею, месье Мартэн, но четвертого в «Ампире» документальный фильм не показывали.

Кто-либо другой воспользовался бы своим преимуществом, но комиссар продолжал ждать, держа карандаш на весу и устремив взгляд в пустоту.

И Ноэль, против желания, снова был вынужден заговорить первым:

— Вообще-то, это возможно! — сказал он. — Я ведь хожу в кино два, если не три раза в неделю, и не могу утверждать, что точно помню, что каждый раз показывали.

Комиссар опустил карандаш, но ничего не записал. Он продолжал смотреть прямо перед собой:

— Другими словами, вы хотите теперь сказать, что видели документальный фильм о Таити в другом кинотеатре?

— Ничего я не хочу сказать! Но, если это не в «Ампире» я его видел, то уж конечно где-то еще!

— Нет, не где-то еще, месье Мартэн… Вы видели его в «Ампире», только там и могли увидеть, по той простой причине, что его там показывали в качестве премьеры с пятницы двадцать седьмого по четверг третьего.

Ноэль вздрогнул, словно наступил на змею или словно резко поднялся занавес и его залило ослепительным светом рампы. Он понял, что перед ним расставили широкую ловушку, но избежать ее было уже поздно.

Он все-таки попробовал:

— Ну, конечно, же! — вскричал он, хлопнув себя по лбу. — Я спутал в памяти сеанс четвертого и второго.

— … и второго? — повторил комиссар.

— Да, второго я тоже ходил в «Ампир», с женой.

— Это что-то новенькое, месье Мартен. Значит, четвертого вы пошли еще раз смотреть «Голубого кота»? Очень мне удивительно, что вы не сочли нужным привлечь к этому мое внимание во время наших предыдущих бесед.

Ноэль пожал плечами:

— Совсем из головы вылетело. Я и сейчас не вижу, какой интерес это может…

Комиссар размышлял, или делал вид, что размышляет.

— Обычно второй раз смотрят пьесы или фильмы, оставившие в высшей степени приятное воспоминание. А мне показалось, когда вы рассказывали мне этот фильм, что вы сочли его очень заурядным.

Ноэль не стал отрицать.

— Можете даже сказать, «отвратительным».

— Так в чем же дело?

— А в том, что меня привлекли некоторые платья, которые носила героиня.