– Зачем ты надо мной издеваешься? Уходи, по-человечески тебя прошу!

– Тебе на самом деле хочется, чтобы я ушла? – разогнула спину от очередного цветка Забияка. – Почему ты меня прогоняешь и в чем ты видишь издевательство над собой? Вот в этом? – потрясла она куцым букетиком.

– Ты все прекрасно понимаешь! Почти открытым текстом назвала меня лгуном, а теперь…

– Увольте, Егор… не знаю, как там тебя по батюшке… Ты что, правда ничего не понял?

– Что я должен был понять? – процедил косморазведчик.

– То что я пургу гнала, пардон за жаргонизм. Я же тебе намекала! И что шучу говорила, и что с Мюнхаузеном лечу… Ведь ежели я с фантазером куда-то якобы намереваюсь отправиться, то и сама, стало быть, фантазерка. Стало быть, все, что я говорю – всего лишь выдумка, фантазия. Хотя и весьма убедительная, согласись.

– Ёшки-блошки! – всплеснул руками косморазведчик. – Ничего себе логическая цепочка! У меня и мысли не было, что ты неискренне на меня нападаешь… Постой, так ты, выходит, мне все же поверила?..

– Разумеется, поверила. Ежели бы ученые получили такие, как у тебя, скафандры, то они бы уже давно тут шороху навели, пробы свои брали, опыты ставили. А ты за все время, что я тебя встретила, ни одной самой завалящей пробы не взял. И с логикой не всегда дружил, как и теперь, впрочем. Какой же ты, пардон за прямоту, ученый? А еще как, позволь полюбопытствовать, будь ты на самом деле ученым, смог бы протащить в Зону эфирную шлюпку? Она что, по типу палатки в рюкзак складывается?

– Не складывается… – робко улыбнулся Плюх. – Но… зачем?! Зачем тебе понадобилось устраивать этот спектакль?..

– Вопрос не совсем точен. Лучше было спросить: для кого?

– А разве… не для меня?..

– Не разочаровывай меня, умоляю тебя! Я верила в более высокоразвитых потомков.

– Опять издеваешься?

– Сейчас да. Но Егор, ты чего?.. Тебя-то мне какой было смысл убеждать в том, что ты якобы тот, кем на самом деле не являешься?

– А кого еще? Не Шершня же, – усмехнулся разведчик.

– Как раз его, – отшвырнув букет, стала очень серьезной Илона. – Я ставила целью от него избавиться. И, как видишь, своего добилась.

– Но почему?

– Потому что он мне не нравится. И я не верю в альтруизм у личностей подобного типа. Я ведь тебе уже озвучивала в Лазаревском свое мнение по этому поводу, забыл? Могу повторить практически дословно, у меня память хорошая: «Насколько я слышала о подобной братии, просто так они ни с кем якшаться не будут. И если он с тобой – значит, ему что-то от тебя нужно».

– Да ну, перестань! Я твои слова помню. Помню и то, что ты дальше сказала – дескать, получив от меня это «что-то», он меня укокошит. Но это же, извини меня, полная чушь.

Плюх начинал злиться. И не столько на Илону, сколько на себя. Потому что и у него ведь возникали насчет Шершня подобные мысли, но сталкер обиделся и ушел, тем самым сняв с себя все подозрения. Ведь будь он на самом деле столь корыстным и хитрым, нашел бы уловку, чтобы остаться.

– Он возвращается! – взволнованно воскликнула Забияка.

– Шершень?.. – завертел головой разведчик.

– При чем здесь Шершень? Наш герой возвращается.

Плюх, до сих пор витающий в мрачных мыслях, не сразу понял, о ком говорит девушка.