– Вот уж действительно сложность так сложность! – весело фыркнула Забияка. – Твой храп слышен верст за пять. Я вообще безмерно удивлена, что ты, имея такую громкую особенность, до сих пор жив. Разве что монстры и хищники пугаются столь мощного звука, полагая, что его производит нечто большое и ужасное.

Сказанное девушкой было для сталкера неприятной неожиданностью. Впрочем, она вполне могла и соврать.

– Ты мне вот что скажи, – сдвинула вдруг красивые брови девчонка, – где ты был перед тем как забраться на дуб? Мы, между прочим, едва не погибли! И отчего ты вдруг столь «похорошел», одним глазом особенно, – хоть папироску прикуривай?

– Попробуй, прикури, – угрюмо буркнул Шершень. – Где я был – там нету уже. Чем допросы устраивать, сама лучше ответь, что здесь делаешь, так-на? – угрюмо буркнул он.

– То же, что и ты. Жду Егора. Ведь ты именно этим занимаешься, я права?

– Я занимаюсь тем, чем нужно. А вот ты какого хрена вернулась?

Шершень не ждал, что Забияка станет с ним откровенничать, но девчонку просто распирало от радостного волнения, и она, за неимением, видимо, лучшего собеседника, затарахтела, размахивая руками:

– Ты можешь себе представить, я и сама никоим образом не полагала, что смогу уговорить папу… в смысле, его высокоблагородие полковника Соболева!.. Но к вечеру он возымел вдруг столь благостное расположение духа, что я решила рискнуть. Расписала все наши похождения, кое-что сгладила, где нужно приукрасила, пустила нежную девичью слезу и сказала, что очень-очень хочу увидеть эфирный корабль хотя бы издали. И папенька смилостивился. Правда, поставил два условия. Первое – меня будет сопровождать штабс-капитан Вострилов, а второе… Впрочем, пустое, достаточно первого.

– Второе – ты замуж потом за этого Вострилова выйдешь, – хохотнул сталкер.

– Откуда ты знаешь?! – вспыхнула Забияка, того и гляди бандана задымится.

– Давно живу, так-на. Ты дальше рассказывай, дальше. И где женишок твой? – глянул с дуба вниз Шершень.

– Он не мой женишок, – поджала губы Забияка. – Я вторым условием проманкировала, сказала «посмотрим». А штабс-капитан… – Тут девчонка не выдержала, прыснула в кулак. – Я от него удрала! То-то он сейчас веселится, меня догоняя. И полковнику вряд ли доложит – гордый. Да и боится небось.

– Как же ты умудрилась удрать? На крыльях любви упорхнула?

– Еще одно слово про любовь – под вторым глазом фонарь поставлю, – вновь поджала губы Забияка, но опять не смогла продержаться долго, рассмеялась: – А ведь и впрямь почти на крыльях! Ты представляешь, я артефакт один нашла. Его не видно, только пощупать можно. Размером и формою схож с четырехдюймовой гильзой от снаряда, только без донышка. И вот если в него руку засунуть – легким становишься. Чем глубже суешь – тем легче. По локоть ежели – совсем вес теряешь. Вот я и надумала: отталкиваюсь ногой, а сама руку в «гильзу» эту пихаю – и лечу. Затем вынимаю постепенно – снова опускаюсь на землю. Вдругорядь отталкиваюсь, руку – в «гильзу», опять лечу.