— Ох ты господи! — воскликнул Кьюбитт. — Извините, не сразу вспомнил. Конечно, я видел ее работы.

— Ну и как они вам? — брякнул Аллейн.

— Лично мне они кажутся восхитительными, — заметил Кьюбитт обтекаемо.

— А вот скажите, Аллейн, я похож на себя на этом портрете? — спросил Периш. — Мне кажется, Норману не совсем удалось выражение глаз… Во всяком случае, по сравнению с моими фотографиями… Не то чтобы портрет мне не нравился, нет. Он чудесен. Но вот глаза…

— Себ, — оборвал приятеля Кьюбитт, — представь себе, что я просто делаю дружеский шарж — тебя устроит такое толкование портрета?

— Ладно-ладно, я ведь ничего плохого не хотел сказать, только вот насчет глаз…

— И долго вы уже работаете над этой вещью? — полюбопытствовал Аллейн.

— Шестой день. Я успел поработать два первых утра до того ужасного происшествия, но потом… Потом пришлось сделать перерыв. Не в том мы были настроении — оба.

— Скажите, а не проходил ли случаем поблизости мистер Уочмен? Пока вы рисовали?

Шпатель, которым Кьюбитт наносил голубую краску на палитру, вывалился у него из рук. У Периша отвисла челюсть. Друзья быстро переглянулись…

— Что вы имеете в виду? Призрак? — осторожно спросил художник. — Ведь он успел пробыть здесь всего один день… Он умер на следующий же вечер!

— Это была пятница. Вы работали тут в пятницу утром?

— Да.

— Так Уочмен был с вами или нет?

— Да нет же! — быстро ответил Кьюбитт. — Он еще валялся в постели, когда мы вышли на пленэр.

— А вы не заметили, как он возвращался домой?

— По-моему, нет, — пожал Периш плечами.

— Вот тут, неподалеку, на небольшой пологой площадочке, чуть ниже по склону? — настаивал Аллейн.

— Нет! — отрезал Кьюбитт чуть громче, чем следовало. — Мы его не видели. А в чем дело?

— Он тут успел побывать, — невозмутимо сообщил Аллейн.

— Ну и ладно, — отмахнулся Кьюбитт. — Вы не против, если я продолжу с картиной? А то, понимаете ли, солнце не стоит на одном месте весь день…

— Конечно-конечно, — кивнул Аллейн.

Периш снова принял живописную позу. Кьюбитт, поглядывая на него, стал смешивать краски на палитре.

— Плохо дело, — буркнул он. — Мы все-таки упустили солнце. Тени лежат уже не так.

— Но ведь еще нет десяти? — удивился Периш.

— Ничем не могу помочь! — усмехнулся Кьюбитт и стал складывать свои инструменты.

— Мы, наверное, вам здорово осточертели? — спросил Аллейн. — Извините…

— Вы бы лучше обратились к скромной мисс Даррах, — заметил Периш. — Она тут обосновалась в десятке ярдов за Норманом и тютелька в тютельку повторяла всякое движение его кисти…

— Ну уж зачем на нее наговаривать, Себ? Она ведь пишет гораздо лучше меня! — с сардонической усмешкой заметил Кьюбитт.

— Не язви. Во всяком случае, портреты ее братьев Теренса и Брайана удались у нее отлично, да и несчастный кузен Брайони — тоже…

— Как? — ахнул Аллейн.

— Ну, у нее был кузен, лорд, которого за что-то засудили там.

— Так лорд Брайони — ее кузен? — ошеломленно переспросил Аллейн.