— Мэвис в своем репертуаре, — хохотнул Кези.

— Мистер Штайнер, пока вы будете звонить, я постараюсь защитить себя и Ирму, — продолжала я.

— Вы репетируете новый номер? — невинно осведомился у Штайнера Кези Джонс.

— Что-то вроде того, — буркнул Штайнер. — Конкурс дураков, шоу тупых, варьете помешанных... Кто получит приз, еще неизвестно. Есть вакансия, Джонс.

— Вы очень жестоки к Мэвис, — Ирма попыталась защитить меня от нападок. — Она слегка перевозбудилась... Такие нагрузки не каждая девушка осилит. Ну, приснился ей кошмар... Что тут такого?

— Мэвис приснился сон, да еще кошмарный? — деланно удивился убивец. — Какой?

— Ей приснилось, что ты заколол Саломею вот на этом стуле, — сказала Ирма.

— Именно на этом? — уточнил Кези. — Однако стул девственно чист. А где же пятна крови?

— Ты вымыл его! — заорала я. — Ты знал, что это важная улика, и уничтожил все следы преступления!

— Вылизал стул, положил мертвое тело себе в карман и вышел, — насмешливо произнес Кези.

— Кези, я же просила: не надо издеваться над Мэвис, — одернула его Ирма. — Мэвис не в себе. Тебе же потом будет стыдно за свое поведение, — она повернулась ко мне и погладила по руке. — Дорогуша, со мной тоже бывает нечто подобное, но я стараюсь поменьше переживать из-за ночных кошмаров, чтобы не появились морщины.

— Ирма! Что ты говоришь! Это же серьезно! — я едва не плакала. — Неужели ты думаешь, что я не могу отличить сон от реальности? Саломея была еще теплая, когда я вошла. Она сидела вот здесь, уронив голову на стол. Между лопатками торчал нож...

— Ну уж нет, эту сказочку я уже слышал! — взревел Штайнер. — Мистер Джонс, образумьте свою партнершу и идите на сцену. А я пойду к Адлеру и порадую его тем, что в труппе объявилась сумасшедшая. Кстати, сможет ли она работать? — Штайнер посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Ирму. — Вы не выйдете второй раз вместо Мэвис?

— Честно говоря... Мне лучше остаться с Мэвис, чтобы она не натворила чего, — сказала Ирма. — Хотя это не лучший вариант... Я не думаю, что Адлер будет в восторге, он ведь не станет укорачивать программу. Значит, надо идти на сцену... Да?

— Адлеру наплевать на странности его девушек, лишь бы они работали, — жестко ответил Штайнер. — Так что, мисс, идите и зарабатывайте денежки. — Он нагло воззрился на бюст Ирмы и прищелкнул языком. — А вам есть чем зарабатывать, ей-богу!

И вышел. Ирма еще колебалась несколько секунд, потом торопливо натянула на себя прозрачный балахон, в котором она начинала выступление, и, бросив на меня жалкий взгляд, тоже исчезла за дверью.

Ее шаги замерли вдали. Я осталась тет-а-тет с убийцей. Бедная Мэвис! Приятельница бросила ее, чтобы зарабатывать деньги для мистера Адлера, тряся перед алчущей публикой своей необъятной грудью!

Кези проверил, плотно ли закрыта дверь, и прислонился к ней. Я стояла напротив, у стены.

— Дьявол! Тебе удалось убедить всех, что здесь ничего не произошло! Но я не сумасшедшая! Я все помню! Саломея действительно убита, и, чтобы стереть это из моей памяти, надо убить меня. Да, ты убьешь меня, а эти овечки опять поверят, что ничего не случилось!

— Успокойся и сядь, — сквозь зубы сказал Кези.