— А где он теперь?

— В тюряге, в следственном изоляторе. Слышали, вломили ему и за тебя, и за Тоньку наши ребята. Свои дружбаны навтыкали классно. Говорят, все всмятку ему уделали…

— Да хоть убей его теперь, Тоньку не вернешь, — посетовал Борис и спросил о погоне: — Задержали хоть кого- нибудь из них?

— Хрен! Все смылись! — ответил один зло.

— Теперь их ищут. Кого-то ранили, кровь была на земле. Но кто их выдаст? Оплатят молчание. А врачи получают гроши. Да и жить им охота. Тут же где гарантии, что самого не размажут? — добавил второй.

— Тебя Тятькины кенты в лицо видели? — встревожились парни.

— Конечно, — вспомнил Борис дискотеку.

— Ну все! Начнут охоту. Будь осторожнее.

Борис отмахнулся. Не стало страха.

Вскоре он получил письмо из дома, от своих. Мать радовалась, что сыну осталось учиться совсем немного и семья уже готовится к его возвращению: «Мы отремонтировали твою комнату. Отец все своими руками сделал. Потолки оклеил плиткой, стены — красивыми обоями, на полу паркет. Новую кровать тебе купили, повесили ковер на всю стену и оригинальный ночник. Думаю, понравится. Ты хоть позвони иль телеграмму кинь, когда приедешь, чтоб мать с пирогами успела, уж очень хочется ей тебя порадовать. Не забудь. А главное — береги себя. К нам недавно приходил следователь из милиции, предупредил, что Беркут снова убежал из тюрьмы и его опять везде разыскивают. Он же к нам наведывался еще в прошлом году. Твой адрес просил. Но мы, понятное дело не дали. Так тот негодяй расправой стал грозить. Всем нам. И мы завели собаку. Нам ее милицейский питомник подарил. Красивая девочка, ротвейлер. А отдали ее нам потому, что она не лохматая, как овчарка, а короткошерстная и зимой быстро замерзает и болеет. Мы ее в доме держим. А во дворе овчарку поселили. Отец для нее конуру сделал чуть поменьше нашего дома. Правда, она на цепи, но до крыльца достает. Так что стучи в окно. Делать нечего… Гости, сам знаешь, бывают разными…»

«Боря! Не слушай баб! Я встречу тебя с поезда на вокзале. Как давно мы не виделись, как соскучились по тебе. Тут вот вчера получили письмо от твоего начальства. Благодарят за тебя, называют героем. Значит, совсем взрослым стал наш мальчишка. Коль ушло озорство, пришла мудрость. Только не спеши стареть. Задержись подольше в молодости. Хотя мне так хочется подержать на руках твоих детей, заглянуть им в глаза, увидеть в них тебя. Может, они, если повезет, назовут меня своим дедом», — выдав себя, дописал Герасим.

…Как незаметно пролетели дни. Вот и последний настал. Завтра прощальный вечер с дискотекой, на которую приглашены городские подружки. Иные уже стали женами курсантов. Борька, оглядывая себя в зеркало в фойе, вдруг приметил мелькнувшее у входной двери лицо. Оно показалось знакомым.

Парень поспешил к выходу, но его тут же придержали дежурные:

— Не выходи! Тебя пасут. Трижды справлялись, где ты. Уже позвонили в милицию. Сейчас прибудут оперативники.

А вскоре курсанты увидели, как трое парней скрутили двух преступников и, закинув в оперативку, увезли в отдел.

— Борис! Вам стоит поспешить домой. Бал с танцами придется забыть. Ваши документы готовы, билет заказан. Всего хорошего! — подал руку Захаров.

— Что случилось? — исчезла с лица улыбка.

— Пока не знаю. Мне позвонили утром. А теперь уже вечер. Как оно там?

— Скажите!

Мужайся, Борис! Ты уже не курсант, а сотрудник милиции. Нам самой судьбой велено терпеть и держаться из последних сил. Нам даже в горе нельзя распускаться. И ты, сынок, будь мужчиной! — Завел в кабинет.

Уже через час Борис вошел в вагон. В новой парадной форме, он даже не замечал нежных взглядов, улыбок девушек.