— Вовсе нет, миледи, — поспешно ответил доктор. — Лорд Кэрхейвен. Он контролирует здесь все.

   Еще бы, конечно, контролирует, подумала Элизабет.

   — О'кей, доктор Джоплинг. Позвоните, пожалуйста, Гансу и попросите его навестить меня.

   Джоплинг кивнул.

   — Я думаю, герр Вольф еще в городе. Несмотря на запрет вашего отца, он отказался уехать. Он звонил каждый день, узнавал о вашем состоянии.

   Элизабет расплакалась, не в силах сдержаться. Потом смахнула слезы.

   — А кто-нибудь еще звонил?

   Доктор развел руками.

   — Да сотни звонили. Официальные лица, британские тренеры, члены вашей команды. Многие другие участники соревнований. Ну и пресса… Моя комната завалена цветами для вас. Все ждут, когда вы оправитесь.

   «Разве я оправлюсь?»

   — А… мистер Джек Тэйлор просил разрешения навестить меня?

   — Он звонил, спрашивал о вашем состоянии и послал цветы, но разрешения на посещение — нет, не просил.

   — Понятно, — мрачно сказала Элизабет.

   — Так вы хотите, чтобы я принес цветы?

   Она покачала головой.

   — Не надо, у меня нет настроения. Отдайте их в другие палаты.

   — Конечно, леди Элизабет. И я позвоню герру Вольфу.

   — Спасибо. Доктор, а кто получил медали?

   Джоплинг посмотрел на нее с сожалением.

   — Луиза Левьер взяла золото, Кристи Лэнш — серебро и Хейди Лоуфен — бронзу.

   — А Джек Тэйлор получил золото?

   — Конечно, — рассеянно ответил Джоплинг, осматривая ее ногу. — В этом не могло быть никаких сомнений.

   Ровно в три часа дня открылась дверь, и Элизабет села в постели, надеясь увидеть Ганса, но это был отец.

   Тони поблагодарил медсестру и подождал, когда она выйдет и закроет за собой дверь. Потом подошел к Элизабет с большим букетом в руке, положил его на столик возле кровати. Белые розы, похоронные цветы.

   Элизабет откинулась на подушки. Она знала, что разочарование написано у нее на лице, но не было сил беспокоиться об этом.

   — Дорогая, ты выглядишь прекрасно. Как ты себя чувствуешь?

   — Я потеряла ногу. Я никогда не смогу кататься на лыжах, — сказала Элизабет без всякого выражения. — Я потеряла олимпийскую корону, которая была уже явно моей.

   — Не известно, была бы она твоей или нет. Тебе еще предстояло кататься.

   — Я говорю тебе, она должна была стать моей, — повторила Элизабет.

   — Ну ладно. — Граф сел на край кровати. — Теперь это не важно. Я пришел поговорить о твоем будущем.

   Ясно, ты уже не можешь кататься на лыжах, и я думаю, мистер Тэйлор не просматривается на картине твоего будущего.

   — От кого ты узнал? От своей любовницы?

   — У меня нет любовницы, Элизабет, если ты имеешь в виду Нину Рот. Она уволена. За несоблюдение субординации.

   — Ну ты прямо разбиваешь мое сердце, — сказала Элизабет. — Тем не менее ты хорошо информирован.