— О Ганс, вы были так добры ко мне, — со слезами в голосе проговорила Элизабет. — Вдруг я вас подведу?

   — Ты подведешь меня только в том случае, если не будешь стараться. Старайся изо всех сил. Но не для меня, не для отца, не ради золота. Старайся просто потому, что ты лыжница. А сегодня величайшие в мире соревнования.

   Подножие трассы напоминало зоопарк. Здесь собралась пресса со всей Европы, репортеры боролись за места, кричали на разных языках. Элизабет вместе с другими спортсменками ждала жеребьевки. Ее номер должен быть по, ближе к пятнадцатому. А вообще чем раньше, тем лучше.

   Хейди Лоуфен достался третий, и болельщики-швейцарцы громко захлопали. Элизабет выпал четырнадцатый номер.

   Она элегантно повернулась к камерам Би-би-си, но на самом деле она испытывала разочарование. Четырнадцатый против третьего. Плохой знак?

   Элизабет выглядела невероятно изящной в блестящем костюме, похожем на радугу. Главное — не выдать, как сильно она нервничает. Она всегда волновалась перед стартом, но на этот раз у нее в животе, казалось, «извивались угри. Еще несколько часов назад она была на пороге смерти, вчера проиграла в слаломе, а Хейди Лоуфен была в великолепной форме.

   Родители ожидали от нее так много. Ганс тоже. Весь мир ждал…

   — Ну, как дела?

   От неожиданности Элизабет подпрыгнула.

   — Джек, да перестань ты ко мне подкрадываться!

   — А я не подкрадывался, детка, просто ты унеслась куда-то в мыслях. Очень далеко отсюда.

   На Джеке Тэйлоре были темные джинсы, ковбойские ботинки, черная ветровка с полосами и звездами на кармане. Вместо специальных горнолыжных очков его глаза защищалиот яркого снега дорогие очки известной фирмы. Без лыж он был так же хорош, как и на лыжах.

   Вспомнив, как его руки ласкали ее грудь, она ощутила мгновенный прилив желания, соски под обтягивающим лыжным костюмом сразу напряглись.

   Она заметила, что Тэйлор это увидел.

   — Холодно, правда? — быстро спросила Элизабет.

   — Нет, — сказал Джек и медленно улыбнулся, глядя на нее в упор. Яркое солнце освещало склон.

   Элизабет покраснела и попыталась выйти из положения.

   — У меня четырнадцатый номер, — торопливо сообщила она.

   — Я слышал, но это не важно.

   — Что ты имеешь в виду — не важно? Я…

   — Леса, ущелья, снежные лавины… — перебил ее Джек. — Помнишь прогулку?

   — Это для тебя была прогулка.

   — Для нас обоих, — ответил он.

   Его беззаботный вид бесил Элизабет.

   — Да что ты говоришь? — резко бросила она. — Ну просто здорово! Что еще скажешь?

   — Скажу кое-что. — Он ткнул ее пальцем в талию. — Ты меня там обманывала, дорогая.

   Кто-то из обслуги соревнований подошел и дотронулся до локтя Элизабет.

   — Вам пора к стартовым воротам, миледи.

   — Элизабет, — сказал Джек.

   — Что?

   Он посмотрел ей прямо в лицо.

   — Просто катайся. Все остальное — болтовня.

   Хейди Лоуфен каталась в тот день как никогда в жизни. Словно подхваченная ветром, она огибала препятствия.