– Можно автограф? – просит кто то другой, и я делаю все возможное, чтобы подписать как можно больше автографов, пока продолжаю быстрыми шагами идти к своей двери.

В последние пару месяцев я пытался отделить свой хоккейный образ плохого парня от образа в реальной жизни. Если «Чикаго» хочет, чтобы я был мудаком на льду и защищал своих ребят, когда это необходимо, я с радостью выполню эту роль. Но чем больше я вживаюсь в отношения и понимаю, как это приятно, когда Стиви любит и хочет настоящую версию меня, тем больше я хочу быть таким парнем для всего остального мира. И надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы меня переподписали в единственную команду, за которую я хочу играть.

Я машу рукой через плечо толпе на улице, когда швейцар открывает для меня дверь в вестибюль.

– Каждый день сюда приходит все больше людей, – говорит он. – Чем дальше вы, ребята, продвигаетесь в сезоне и чем выше занимаете место, тем больше все хотят получить от вас кусочек, а, мистер Зандерс?

– Обычно я люблю это дерьмо, но в этом сезоне – не очень. – Мой взгляд блуждает мимо стеклянных дверей, за которыми фанаты показывают пальцами и машут руками, словно я какое то животное в зоопарке, пришедшее показать им фокусы.

И впервые за всю карьеру мне хочется, чтобы никто на меня не смотрел.

– Мисс Шей наверху.

Я благодарно похлопываю его по плечу, прежде чем подняться на своем личном лифте на свой этаж.

– Зи, ты должен перестать меня кормить, – Стиви растягивается на диване, пытаясь устроиться поудобнее. – Мои штаны скоро не налезут. Черт, даже твои штаны скоро не налезут.

Она в чем то права. Несмотря на то, что я тренируюсь каждый день и сжигаю больше калорий, чем средний человек, мы со Стиви почти каждый вечер берем еду на вынос, и мне чертовски нравится видеть ее счастливой, пока поглощаем нашу любимую нездоровую пищу. Не так много других вариантов, когда я никудышный повар, а мы каждую ночь в дороге останавливаемся в отелях.

– Мне нравится кормить тебя, – я сажусь на диван, приподнимая ее голову, прежде чем Стиви перекидывает свои каштановые локоны мне на колени, устраиваясь на моем бедре. Рози присоединяется, запрыгивает на диван напротив моей девушки и сворачивается калачиком, положив свою большую голову на другое мое колено.

– Сейчас я даже не могу думать о еде, – стонет Стиви. – Но если бы могла, то сказала бы тебе, что нам нужно опробовать ту пиццерию на Двадцать Восьмой улице, а еще я хочу попробовать тако из того нового фургона, который паркуется на пирсе по вторникам. А после этого мы должны заглянуть в новый индийский ресторан, который открывается рядом с ареной.

От моего смеха головы Стиви и Рози трясутся у меня на коленях.

– Составь список, – я протягиваю ей свой телефон, разблокировав его. – Давай в «Заметках» составим список всех блюд на вынос, которые мы хотим попробовать.

Стиви оживляется от этого. Взяв мой телефон, открывает приложение, чтобы создать новую папку, но прежде чем сделать это, замирает, ее большие пальцы зависают над экраном.

– Что это?

Она прокручивает страницу вниз, каждый город, который мы посещаем в НХЛ, указан в моих заметках.

Я не из тех, кто лжет, особенно ей, поэтому говорю правду.

– Раньше я вел список девушек, с которыми встречался в этих городах, чтобы, когда вернусь в город и снова пересекусь с ними, я знал, кто они такие.

Стиви замирает, прежде чем отреагировать именно так, как я ожидал.

Моя девушка разражается приступом смеха прямо на моем диване.

– Ты издеваешься надо мной! – хохочет она. – Боже мой, это просто смешно. Зи, ты действительно был маленькой шлюхой мужчиной.

– Маленькой? – фыркаю я.