Его грудь вибрирует от смеха за моей спиной, когда я усаживаюсь между его ног.

– Я недавно узнал, что иногда одежда не имеет большого значения. Только воспоминания, которые ты в ней создаешь.

– Звучит так, будто это сказала невероятно умная и мудрая женщина.

– Так и есть.

Зандерс обвивает руки вокруг моих плеч, прижимая меня к себе, теплыми губами прокладывает дорожку поцелуев по моей шее и челюсти. Я растворяюсь в нем, пока океанские волны разбиваются о берег, заполняя тишину вокруг нас.

– Я скучаю по Рози, – хнычет он, прижимаясь к моей коже.

Сжав губы, я пытаюсь подавить улыбку. Рози – именно то, что нужно Зандерсу, независимо от того, осознает он это или нет. Она стала его партнером, всегда рядом с ним и с готовностью дает ему безусловную любовь, о которой он не умеет просить, но в которой нуждается.

Она – хорошее напоминание о том, что есть кто то, кому он нужен, кто то, кто полагается на него. А еще Рози – причина, по которой он скучает по дому. Возможно, Зандерс не осознавал этого, но, видя, как его лучшие друзья создают семью, хотя они всегда включают его в нее, он, вероятно, хотел бы иметь свою собственную связь с Чикаго. И теперь она у него есть.

– Ты получил сегодня какие нибудь фотографии?

– Да, – улыбается Зандерс. – Хочешь посмотреть? – И прежде чем я успеваю ответить, он уже разблокирует свой телефон.

Его подбородок покоится на моем плече, и хотя я не вижу его улыбки, я прекрасно ее представляю, пока он проводит большим пальцем по экрану, демонстрируя сегодняшние фотографии своей черно подпалой девочки.

Во время первых нескольких поездок Зандерса в качестве владельца Рози, он бомбардировал бедную собачью няню многочисленными сообщениями в день. В конце концов, они пришли к компромиссу, что хотя бы одна фотография в день заверит слишком заботливого хозяина собаки, что его девочка находится в хороших руках.

Думала ли я когда нибудь, что буду смотреть на фотографии Рози, раскинувшейся на роскошной собачьей кровати или загорающей в шезлонге, пока ее слишком дорогой ошейник сверкает на солнце? Нет. Ни за что на свете. Особенно после того, как Рози провела целый год в собачим приюте, но эта пугающая девочка так мила, как только может быть, и потребовался не менее пугающий мальчик, чтобы увидеть это.

– Все еще не могу поверить, что ты купил ей этот ошейник.

– У нее цепочка, как у ее папочки, – хвастается он, вертя одно из колец на моих пальцах. – Все мои девочки получили свои украшения.

Я держу его татуированную руку в своей.

– Все, кроме тебя и этого мизинца.

– Это мое любимое, Стиви девочка, – он позволяет мне покрутить кольцо, которое потеряло весь свой блеск. – Потому что оно твое, а ты – самый важный для меня человек.

Его телефон начинает звонить прямо передо мной, и имя его агента высвечивается на экране.

– Черт, – резко выдыхает Зандерс, прежде чем нажать на отбой.

– Можешь ответить. Я буду молчать.

– Я не хочу с ним общаться прямо сейчас. Он либо будет ругать меня за то, что я не появлялся на публике последние несколько месяцев, либо хвалить за то, что ввязался в драку, в которой на самом деле не участвовал.

Я чувствую, как он смотрит на свой телефон позади меня, ожидая, когда тот снова зазвонит. И когда имя Рича снова заполняет экран, Зандерс без колебаний отклоняет вызов, убирая телефон.

– Раздевайся.

– Что? – в шоке спрашиваю я, поворачивая голову к нему.

– Раздевайся. Или хотя бы до лифчика и трусиков.

Я делаю паузу, не говоря ни слова, сидя в замешательстве.

– Если скажешь мне, что на тебе сейчас нет трусиков, то у нас сейчас будет совсем другой разговор, в котором единственными словами будут «хорошая девочка» и «папочка».