– Боже мой! – кричу я.

Инди вскакивает со своего места и кричит вместе со мной, мы обнимаемся, прыгаем вокруг и радуемся.

– Не знаю, что происходит, но понимаю, что что то хорошее! – добавляет Инди.

– Это действительно чертовски хорошо!

– С каких пор вас двоих волнует, как дела у команды? – подозрительно спрашивает Тара, прерывая наше празднование.

Мы с Инди замираем, отпустив друг друга, расправляем и разглаживаем униформу.

– Э эм… – я колеблюсь. – Нам всем должно быть не все равно. Чем длиннее сезон, тем больше у нас рейсов, и тем больше денег мы зарабатываем. Верно?

Тара прищурившись смотрит на меня, явно не веря мне.

– Конечно.

Парни очень шумные, когда заполняют самолет для нашего полета домой в Чикаго. Из бумбокса Рио доносится музыка, команда в приподнятом настроении, и каждый игрок, входящий в самолет, непрерывно аплодирует и улюлюкает.

Но громче всего в самолете становится, когда на борт поднимается огромный защитник с золотыми украшениями и в костюме тройке, который забил победный гол.

У меня болят щеки от улыбки, я бесконечно горжусь им за то, что Зандерс продолжает показывать, что заголовки и внимание, которые он привлекает к команде, касаются не только его личной жизни. У него есть талант, который подтверждает все эти разговоры, и мастерство, чтобы заработать огромный расширенный контракт, основываясь только на своих способностях.

Пока он идет к выходу, аплодисменты продолжаются. Парни заполняют проходы, еще не готовые занять свои места. Зандерс широко улыбается, бросая свою сумку в подвесную корзину над своим местом, затем, наконец, поворачивает голову в сторону кухни, чтобы найти меня.

– Итак, я собираюсь убраться отсюда, пока не увидела то, что не прочь увидеть, но, вероятно, не должна, – Инди ныряет в проход, теряясь в толпе хоккеистов.

Но взамен в кухонном отсеке появляется Зандерс, в его карих глазах горит нужда. Большими руками он прижимает меня к своей грудной клетке, а властными шагами толкает меня к борту самолета. Он наклоняется, лихорадочно приближая свой рот к моему.

Его губы мягкие, но настойчивые, когда парень жадно целует меня, у меня перехватывает дыхание, когда его язык проникает внутрь. Его мощное тело прижимает меня к борту самолета, одна рука обхватывает мое лицо, другая сжимает мой зад, и на мгновение я позволяю себе потеряться, забыв, где нахожусь.

Наконец, Зандерс отстраняется, его грудь быстро поднимается и опускается, когда мы оба пытаемся наполнить наши легкие кислородом, которого нам так не хватало.

– Ты доставишь мне неприятности, – напоминаю я ему, но меня все меньше и меньше волнует, что это правда.

– Просто хотел отпраздновать с тобой, – он искренне улыбается, прежде чем направиться к своему месту.

– Ладно, даже я это почувствовала, – признается Инди, обмахиваясь руками, словно веером, когда возвращается на кухню.

– Тара…

– Слишком занята целованием задниц впереди, чтобы заметить.

Мой телефон звонит на стойке.

Зи (папочка) Зандерс:  Я все еще чувствую твой вкус.

– Мне приятно играть сейчас на максимуме своих возможностей, – Зандерс закрывает за мной дверь своей машины со стороны пассажира. – Учитывая, что контракт висит в воздухе, я рад, что они увидят все, что я могу предложить. Для них было бы самоубийством не подписать со мной контракт.

Вытащив обе наши сумки из багажника своего внедорожника, Зандерс перекидывает их через плечо, а затем обнимает меня другой рукой. Вечерний холод пронизывает меня насквозь, несмотря на то, что в Чикаго сейчас весна, поэтому я натягиваю куртку поплотнее, когда мы выходим из отдельного гаража дома Зандерса.