— На теле, если вы, конечно, видели результаты экспертизы, — полно прижизненных гематом… Явные следы драки, между прочим! Включая след удара по правому виску, от которого парень должен был как минимум на несколько минут отключиться!..

— Тем более трудно представить, что дрался он с женщиной… Кстати, именно результаты экспертизы убедили меня в том, что Гроднева тут ни при чем: вы ведь орудие, которым был нанесен удар, так и не нашли.

— И не могли найти, если, как предполагают эксперты, это действительно был пистолет! Вряд ли эта бандитка оставила бы здесь свое оружие.

— Вас не смущает тот факт, что соседка никакого шума, свидетельствующего о драке, не слышала?

— Ничуть! Если все происходило глубокой ночью, бабка просто крепко спала, вот и все…

Зимин упрямо сжал губы и отвернулся к окну. А Юрий Петрович покачал головой:

— Бабки, если вы не в курсе, спят весьма и весьма чутко. — Следователь, не желавший видеть очевидных, с точки зрения адвоката, вещей, начал отчетливо его раздражать. — Да и положение тела: оно вас ни на какие мысли не наводит?

— Что вы имеете в виду?

— Я видел фотографии. Лично у меня сложилось впечатление, что Кротова затащили в эту комнату уже мертвого, а убили в другом месте…

— Чушь собачья! — Зимин глянул на Юрия Петровича с откровенной злостью. — Вам, адвокатам, лишь бы убийцу оправдать, только бы заплатили за это как следует!.. Неужели не ясно, что история простая, как помидор?! Да такие на каждом шагу десятками встречаются: не поделили деньжата, поссорились, и вот результат: ясное дело — девка, чьей бы там она доченькой ни была, его пришила…

Гордеев понял, что дальнейший разговор на эту тему со следователем абсолютно бесполезен, ничего не сказал и подошел к окну. Выходило оно на ту же сторону, что и подъезд дома — то есть во двор, общий для трех пятиэтажек, расположенных «покоем». Квартира, в которой они сейчас находились, была в средней из них. Напротив окна — прямо посреди двора — пустая и голая по зимнему времени детская площадка с торчащей в центре избушкой и двумя качелями. Несколько уныло расчерчивающих обнаженными ветвями серое небо деревьев. За ними — какое-то длинное двухэтажное здание желтого цвета, явно казенное.

— А что у вас там? — кивнул на него Гордеев.

— Там-то? — Зимин пожал плечами. — Домоуправление, котельная и диспетчерская. С другой стороны — отделение милиции, дальше шоссе, на другой стороне лес…

— Ладно, — вздохнул Юрий Петрович, — спасибо за помощь, я, пожалуй, поеду…

Но прежде чем уехать, адвокат, дождавшись, когда зиминская машина скроется из глаз, заглушил движок своего «опеля-корсе», который якобы прогревал, и, выбравшись наружу, двинулся в сторону детской площадки. Благо ни прохожих, ни жильцов, прогуливающих детей или собак, в этот момент вокруг не просматривалось — удивительно тихая, хотя и явно обжитая окраина!

Ни на что особое Гордеев, решивший внимательно осмотреть в первую очередь площадку, не надеялся. Тем не менее и уехать, не осмотрев ее, не мог. С его точки зрения, события, развернувшиеся здесь той роковой для Вениамина Кротова ночью, выглядели приблизительно следующим образом.

По каким-то причинам Веня вышел из квартиры — возможно, намеревался добраться до ближайшего ночного маркета за продуктами, а возможно, парочка каким-то образом почуяла неладное и решила сделать ноги из Химок, и Кротов отправился на разведку к шоссе. Последнее, с точки зрения Юрия Петровича, было вероятнее. Но до шоссе Вениамин, скорее всего, не дошел, хотя случиться все могло и на обратном пути, если выходил он в магазин: кстати, надо проверить, есть ли тут поблизости таковой… Убийцы перехватили его где-то здесь, в пределах двора: трудно предположить, что сделали они это со стороны отделения милиции! А вот позади него… Опыт Гордеева свидетельствовал о том, что как раз прилегающие к отделению территории нарядами патрулируются редко, а зачастую вообще не патрулируются: мол, какому идиоту придет в голову совершать преступление рядом с милицией?.