По этому привольицу

Ходил‑гулял молодец,

Ой ли, ой люди,

Да свет Иван‑молодец!

Ходил свет Иван‑молодец

Да за красой‑девицей.

Ой ли, ой люди,

Да свет Василисою!

Струны дзинькнули в последний раз, и певцы замолкли.

– И что это значит? – с прохладцей в голосе поинтересовалась я у вокального трио.'

И тут из уст Красного Кафтана речитативом прозвучало следующее:

– Восходил светлый месяц со звездами, выходил Иван‑молодец со сватьями. Говорил Иван‑молодец о своей доле, доле горькоей, холостяцкоей. Все‑то братовья оженилися…

– Говорит Иван, говорит Иван, йо! – в ритме хип‑хопа дополнили его подпевалы.

– А я все один, холостой хожу, – подытожил Красный Кафтан.

– Ай‑я‑я‑я‑я‑яй, как нам жалко Ваню, такого парня и холостого! – заголосили остальные на какой‑то очень знакомый мотив. – Ай‑я‑я‑я‑я‑яй, пропадет без жены, совсем пропадет!

– Довольно! – возвысила я голос. Хватит тут изображать фольклорный ансамбль, это у вас все равно плохо получается. Говорите прямо: кто вас послал и чего вам от меня надо?

Руфина тут прямо‑таки зацарапала мне коленки, хотя до сего момента сидела вполне смирно и приведенный выше идиотский концерт слушала даже с некоторым удовольствием. А тут зашептала, глядя мне прямо в глаза: –

– Да кто ж о таких вещах напрямки да без обиняков говорит, Василиса? Ты что же, традиций не знаешь?

– Я сейчас на эту «традицию» вызову милицию! – сурово пообещала я. И грозно посмотрела на гостей:

– Говорите!

Те переглянулись, пожали плечами и почти хором сказали:

– Сваты мы, красна девица. Смотрелыцики, Пришли к тебе смотрины устраивать.

– Так… – Я начала закипать, как чайник без воды. И кто же вас отрядил на эти смотрины? Кто это у нас такой любитель старины?

Мысленно я перебрала всех знакомых по моей специальности фольклористов и решила, что это наверняка сюрпризик от ненавистной мне группы студентов‑экзолингвистов. Наверняка они прочитали объявление или другим способом узнали, что у меня… проблемы с семейной жизнью, вот и решили поиздеваться. Ну, я им за это устрою зачетик!!!

– Кто ж нас послал, – гнули свою линию «трое из яйца». Знамо кто: жених. На невестушку поглядеть: красна ли ликом, добрали очами, не увечлива ли руками да ногами…

– Прекратите этот балаган! Кто вас послал! Имя!

– Так Иван, сын Иванов, добрый молодец. По тебе его ретивое сохнет…

Ивановых знаю немного, из всех известных мне никто на подобную каверзу не способен. Тогда в чем дело?!

– Василиса, – царапнула меня Руфина. Неужели ты еще не поняла!

– Не поняла. Пусть объясняются! Красный Кафтан бережно извлек из‑за обшлага рукава клочок газетного листа и сказал:

– Мы вот по этой грамотке сватать тебя пришли. За Ивана. Он у нас как раз жених тебе, красавица, подходящий. И хозяйственный, и деловой, и остроумный, а уж какой ласковый – мухи не обидит, мимо не пройдет! И никаких этих страшных в/п, ж/п, м/п, б/а, б/у, а/м у него сроду не водилось: здоровый парень, кровь с молотком, ох, то есть с молоком…

– Значит, по объявлению… – сникла я.

Какая глупость. Мне сразу стало и скучно, и грустно, и руки никому не хотелось подать.

– Уходите, – велела я сватам. Не нужно мне ничего.

– Как так?! – ахнули они, а Руфина до того больно вцепилась мне когтями в запястье, что я чуть не взвыла. Мы сюда добирались, семь пар чугунных сапог истоптали, семь пар чугунных посохов изломали, семь пар чугунных ковриг изглодали! Кудыкины горы прошли, а их и не всякий витязь посетить отважится! Со зверем лютым, Арысь‑полем именуемым, едва не столкнулись! А ты нас опять несолоно хлебавши в Тридевятое царство отправляешь!

Вот тут я удивилась.