Я чуть было не получила нервоспас*, потому что Ангус и Горди внезапно появились на подоконнике. Они выдают жалкое подобие мяуканья, глядя прямо мне в глаза через окно. Точнее это был Ангус. Они открыли рты и издавали плач.

* Нервоспас – нервный спазм. Почти то же самое, что нервный срыв (нерв-срыв) или депресcняк (ДП), только более зрелищно.

Это был знак. Они почувствовали мою боль и обращаются к моему окну агоники*, чтобы дать мне утешение. Они причитали вместе с моим внутренним плачем.

*Джорджиальные словечки. Агоники – в нашей жизни нет места для длинных слов, поэтому агоники – это сокращенное от слова «боль». Занудный читатель может возразить мне, сказав, что вообще-то слово «агоники» длиннее слова «боль». Таковым отвечаю: вам что, заняться нечем, кроме как подсчитывать буквы?

Только самое смешное было то, что я ничего не слышала. Я открываю окно. И они стали жалобно мяукать и смотреть мне прямо в глаза. И я поняла, почему я их не слышала. Они даже не мяукали. Они просто только и сделали, что притворились, изображая беззвучный плач.

Ну, они могут остаться на улице. Почему я должна быть добра к ним? Никто не добр ко мне. В любом случае, они просто используют меня для Kitty Kat закуски и пристают, а потом просто уходят играть без задней мысли.

Я надеюсь, что это метель.

Это будет довольно необычно в середине лета, но это вписывается под моё настроение.

И послужит уроком пушистым уродцам-близнецам.

О, прекрасно, Психи вернулись. Я слышу, как они поют: «Мы все прочь в Дублин в зелени, в зелени[ Песня TheDubliners – «OffToDublinInTheGreen» ]» с дурацким ирландским акцентом. Я должна притвориться, что сплю. Я прыгнула в постель полностью одетой и выключила свет.

Я свернулась калачиком в постели, и мои ноги коснулись чего-то пушистого. И оно начало мурлыкать. Кити-кэты!!! Как они пробрались в мою постель? Маленькая верхняя форточка окна в моей спальне открыта, но как они достали до неё? У них, вероятно, имеется кошачье снаряжение для скалолазания, припрятанных среди папиных удочек в сарае. Слишком поздно, для того чтобы их вытащить, потому что я слышу ужасный шум, который поднимается по лестнице. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет не Вати, который придёт ко мне петь ирландские песни и танцевать печальный танец с его подвернутыми брюками.

Это была Мутти, потому что я слышала, как она позвала папу:

— Боб, сделай чашку чая. Я уложу Либс и загляну к Джорджии.

Затем я поняла, что это был за ужасный шум. Это была моя дорогая сестрёнка, которая храпела, как резанный поросёнок. Храп стал тише, когда мама зашла в спальню Либс, и я услышала, как она затворила за собой дверь. Возможно, она просто ушла. Но нет. Моя дверь открылась, и мама подошла к моей кровати. Я могу чувствовать, типа как экстрасенс, её присутствие даже с плотно закрытыми глазами. Она прошептала:

— Джи, ты не спишь?

Я сделала притворный храп. И почувствовала, как кити-кэты зашевелились. Что-то мокрое и шероховатое потрогало мои ноги. О боже, это были их языки. Они лизали меня своими ужасными кошачьими языками! Фу, фу. Это было та-ак мерзко. Я не могла выдержать этого. Но я должна терпеть, должна. Это было, похоже, когда мы узнали о Спарте на уроке латыни. Два мальчика из Спарты вышли украсть кур, и они увидели, что хозяин вернулся, и им пришлось положить цыплят вниз в передней части штанов (или в чем там спартанские люди ходили).

Фермер сказал:

— Эй, вы, два хлопца, не видели моих цыплят?

— Ваши цыплята? Нет, мы не видели, — ответили два мальчика.

И фермер сказал:

— Я думаю, что они у вас.

И все время цыплята клевали и царапали змеиную штуку в брюках мальчиков.