— Значит с итальянским мачо всё кончено?

— Да нет... А, может, и да... Пока неясно.

И я ему всё выложила. Как же приятно поделиться парню, а не девчонке. Том внимательно меня выслушал.

Откинувшись на странную совиную семью Джас, он произнёс:

— Вау.

Я взглянула на него.

Он посмотрел на меня.

— Вау и Вау, и Вау.

— Знаю, именно об этом я и подумала, — говорит Джас.

Меня уже начинают бесить эти слабоумные близнецы-телепаты.

— И что ты думаешь, Том?

— Понимаешь, Джорджия, Масимо ещё не оправился от предыдущих отношений. Конечно, он красавец, не правда ли? Я не по этой части или типа того. Но это правда. Он может получить без проблем любую цыпочку, которую захочет.

Джас кивает, как Том, как будто её парень, знаменитый звездный сексолог-психиатр, работающий в Голливуде, не меньше. И она придвинулась очень близко к нему. Выглядит нелепо.

Том продолжил:

— Джорджия, ты ведь понимаешь, что Масимо, может побаиваться тебя, ты ведь с прибабахом.

— С прибабахом? В смысле?

— Помнишь, как ты повела себя, когда Масимо предложил тебе коктейль? Ты же стала отплясывать под Ральфа Харриса.

О боже-боже-боже, я никогда не освобожусь от своего «чепухомасшествия».

— Что ещё человеку делать, если у него склеились накладные ресницы?

Джас, как полная дурочка продолжала кивать.

— Да, да. Я понимаю, что ты имеешь ввиду. Возможно, он боится выходить куда-либо с ней, и действительно, кто его станет винить?

Я уже хотела вцепиться в глотку Джас, но тут в комнату постучала её мама.

— Джас я войду на минуточку? Мы с отцом съездим в загородный дом, а на обратном пути поиграем в карты. Еда на кухне. Вы ведь молодежь всегда голодная. Ну, пока.

Её мутти и вати нормальные люди, собрались в загородный дом. Её мама одета как обыкновенная мама: свободные брюки, кардиган и резиновые сапоги. И я уверена, что её муж даже не знает, что существуют кожаные штаны. Зато мой вати нарезает на клоунской машине, а мама вчера вернулась домой в вывернутой наизнанку футболке. И как я должна догадываться, как себя вести? Зачем любому Богу Любфффи хотеть что-нибудь со мной сделать?

Ох, нет. Так, главное – не разреветься.

Том посмотрел на меня и обнял.

— Послушай, Джорджия, ему же хуже, если он тебя не выберет. Ты классная, и все об этом знают.

— Да, ты классная, ты такая, ты же знаешь себя, — поддакивает Джас. — Ты была бы не ты, если б ты была не ты.

Что она там бормочет?

Том роется в своём рюкзаке и говорит:

— Сейчас я тебе кое-что покажу, Джи.

Чтоб мне провалиться! Сейчас он собирается достать своих тритонов или что-то типа того, и это в такое время...

Но Том достает стопку фоток. О боже, они о его поездке в  Новую Зеландию. Как интересно. Неа.

Перебираю фотки. На них – овцы, овцы, деревья, деревья, какие-то смешные бородатые дядьки в шортах и высоких грубых ботинках. И затем мужчины, также плохо! Ха0ха-ха. Молчи, мозг, молчи... Опять овцы, пейзаж с помётом вомбата, бурильные скважины, опять бороды, овцы и деревья, овцы... А, потом вдруг – лицо парня, чьё имя кануло в лету. Мой самый первый Бог Любви. Голубоглазый, загорелый, в шортах. Стоит по колено в речной воде и радостно смеётся. Слава богу, что я вырвала его из своего сердца. И оно у меня даже не ёкнуло.

Он классный... классный...

Я чувствовала себя третьей лишней, находясь у Джаски. Все эти вздохи, держание за руки... Это грустно. Я была словно жена Человека-Невидимки. Миссис Человек-Невидимка. Сплошные поцелуи и  «Оооооох, Том, тебе нравятся мои туфли?», «Ооооох, Том, посмотри на мою новую сову».