На самом деле, это немного приободрило меня, записывая всё. Это не похоже на плохую жизнь, когда ты думаешь часами о веселье козырной банды, несмотря на гитлерюгенд*, родителей, ген орангутанга, тайных наблюдателей и так далее.

*Гитлерю́генд (нем.: Hitlerjugend; в новой орфографии – Hitler–Jugend) – молодёжная организация НСДАП.

Я не могла не добавить несколько деталей о Макрели Линдси и её удивительном палочном существовании. Я подумала, что это было бы ход, рассказав о ней. Я думаю, что ты в курсе, что Линдси президент школы, и она делает свою работу очень хорошо; некоторые из перваклашек никогда больше не смогут выйти самостоятельно. Кроме того, она в очередной раз поставила себя на переднем крае моды визави* своим интересным наращиванием волос. Такого рода мужество редко можно увидеть за пределами цирка в эти дни. Я вроде скользила вокруг да около темы мальчика. Я упомянула Стифф Диланс вскользь, потому что это показалось бы странным не упоминать. Но я просто сказала: «Я была на нескольких концертах, которые были очень хороши. У них новый вокалист по имени, эмм, я думаю это Масимо или тип того. Он, кажется, довольно хорош, но может быть лягушачего типа. Я видела Вати Домма, и он, кажется, забыл о том времени, когда я встретилась с ним и подумала, что он был своего рода известным музыкальным агентом. Говоря о всех вати, мой собственный дородный** поджег свои усы, так что ничего нового здесь».

*Визави́ (фр. Vis–à–vis – «лицом к лицу») – напротив, друг против друга;

**Дородный – о человеке или животном, имеющий крупное, плотное телосложение; полный, тучный.

Я вроде вытрясла все сдерживания с помощью этого письма. Это было облегчением рассказать мальчику всё (более или менее), и что я после этого потеряла? Мне больше нечем его впечатлить.

Я не знаю, как закончить.

Нормально ли «с любовью»?

Я, конечно, не собиралась заканчивать так «от твоего приятеля».

Наконец я решила: «Ну, я от смеха сейчас разрываюсь, как на быстром верблюде. Было бы здорово увидеть тебя снова. С наилучшими пожеланиями. С любовью, Джорджия.

И я добавляю «целую».

Но я подумала, что так можно истолковать не очень то и дружелюбно, так что я добавила ещё два.

Три поцелуя.

Так нормально.

Это не означает синдром красной попы. Это подразумевает нечто с оттенком тоски.

У него, наверное, есть девушка по имени Хейлен.

Или же Неелена или Джолин.

Которая вомбат.

Я ношу чёрную повязку, потому что это день, как Hamburgese бросившие все наши пакетики в море и сказали, что они не хотят, чтобы мы больше правили.

То есть, когда они начали создавать свой собственный язык, и смотреть, куда приведёт он их.

Он привёл их в уборную жизни.

И одел их в трусики вместо надлежащих панталон.

Но пусть это будет их путь.

Пусть заворачиваются они в алюмиииииний сколько хотят.

Мы на Билли-Шекспировском-лэнде не держим обиду и будем любить их всегда.

Пока они не получат больше смысла и позволят нам управлять ими снова.

Встретила Джас у её ворот, и она незамедлительно обняла меня, что было мило. Но я ей не ответила.

Я говорю Джас:

— Дала обещание маме.

Она посмотрела на меня.

— Почему ты говоришь о своей маме?

— НЕТ, Джас, я имею ввиду, что ты ничего не должна говорить о вечеринке и Дэйве Смехотуре и о сценарии «дружбы» с Масимо.

—Я знаю, когда держать рот на замке.

— Это заблуждение.

Когда мы добрались до почтового ящика в нижней части холма, ведущего к школе, я подумала, а нужно ли мне отправлять письмо к экс-секс-Богу.