|
«Мир может быть обеспечен только в тот день, когда тройственная Антанта будет трансформирована в оборонительный союз без секретных соглашений и когда этот факт будет публично оглашен во всех газетах мира. В этот день опасность германской гегемонии окончательно исчезнет и каждый из нас сможет спокойно следовать своим собственным курсом: англичане возьмутся за решение социальных проблем, волнующих их, французы смогут заняться самообогащением, защищенные от всякой угрозы извне, а мы сможем консолидироваться и осуществить нашу экономическую организацию».
Русские подчеркивали, что от Британии не требуется многого. Во время аудиенции 3 апреля 1914 года Николай Второй сказал послу Бьюкенену: «У меня более чем достаточно населения; такого рода помощь не нужна. Гораздо более эффективной была бы кооперация между британским и русским флотами». В Форин — оффисе Сазонова поддерживал замминистра сэр Артур Никольсон. Он писал 21 марта 1914 года: «Я убежден, что если Тройственная Антанта будет трансформирована во второй Тройственный союз, мир в Европе будет обеспечен на одно или два поколения». На заседании русского Адмиралтейства 26 мая 1914 года обсуждались основы союза России с лидером Запада. Русская сторона хотела, чтобы Британия и Россия с двух сторон оказали воздействие на Оттоманскую империю и открыли проливы для русского флота. Совместные силы Антанты решительно возобладали бы в Средиземном море над итало-австрийским флотом. На Балтике царское адмиралтейство планировало осуществить с помощью британского флота высадку русских сухопутных сил в Померании. Все это, читается сейчас с грустной улыбкой. Обеспокоенное возможностью еще недавно невероятного союза России и Запада, германское министерство иностранных дел связалось с главным редактором «Берлинер Тагеблат» Т. Вольфом, и тот в двух статьях (конец мая — начало июня 1914 года) отразил осведомленность Берлина о процессе сближения Лондона и Петербурга. Петербург, может быть, и замедлил бы этот процесс, но стратегическое планирование немцев, их перспективное планирование оставляли России слишком мало места среди лидеров мирового развития. В Петербурге читали, в частности, рассуждения аккредитованного в Бухаресте австрийского посла Ридля. Тот делил Европу на три части. В первую входили «пиратские» государства — Англия и Франция, «жившие за счет эксплуатации колоний». Блоку Центральных государств следовало изолировать их и изгнать с европейского рынка. Во вторую группу входила Россия, которая «не имела права оставаться в Европе. Она должна быть загнана в Азию или, по меньшей мере, отодвинута за пределы Москвы. Россия должна быть отрезана от Балтийского и Черного морей и, уменьшенная в размерах, должна быть предоставлена собственной экономической судьбе». Остальную Европу следует организовать в Великий таможенный союз, в котором к германскому блоку неизбежно примкнут Италия, Швейцария, Бельгия и Голландия, равно как и Балканы. Подобные взгляды оставляли мало поля для маневра Запада и России. Возможно, Европа стояла в 1914 году накануне невиданного периода процветания. Наука и индустрия сделали феноменальные шаги вперед. Но ложные расчеты не только политиков, но и наиболее влиятельных общественных сил европейских стран подорвали надежды на лучшее.
Глава шестая Гражданская война в Европе
За исключением Турции, Европа является однородной провинцией мира. Когда мы начинаем войны — это гражданские войны. Наполеон, 1802.
Ключевое противоборство двух тенденций русской истории пришлось на период 1914–1920 годов. Россия, в случае победы в первой мировой войне должна была войти в Центральную Европу, в Средиземноморье и принять непосредственное участие в создании в Европе такого политического порядка, при котором треугольник Россия — Британия — Франция определял бы развитие всего евразийского континента. |
