— Нет, я никого не собиралась убивать! — с мольбой воскликнула Люси. — хотя, верно, заподозрила графиню в убийстве… Весьма подозрительно, когда скоропостижно умирают два мужа… А потом вдруг смерть компаньонки… Я приехала в Петербург недавно, никто в свете не знал меня, и решилась сама разузнать, что происходит… У меня возникли подозрения, что графиня собралась убить своего третьего супруга, а компаньонка проведала обо всем, за что поплатилась жизнью…

Людмила Снежинская разрыдалась.

— Не стоит слез, сударыня, я вам мерю, — произнес Серов почти ласково, — если бы вы более благоразумны и открылись сами, мне бы не пришлось разыгрывать сей спектакль…

Его рука в черной перчатке легла на открытое плечо Люси, барышня вздрогнула, но не смела шелохнуться. Наше присутствие не смущало Серова.

— Нетрудно было догадаться, что вы отправились к Александре Осиповне поделиться своими страхами, где вас застанет Лермонтов, вообразивший, что он Эжен Видок, а, значит, бесед о вашем происхождении не избежать… Я прибыл во время, не так ли?

Поблагодарив меня за теплый прием, Серов удалился.

— Как я смогла снести подобное обращение?! — воскликнула Снежинская, когда Серов скрылся за дверью гостиной. — Как я стерпела его дерзость? Меня охватил страх! Холод до сих пор пронзает мое тело!

— Страх? — спросил Мишель. — Неужто героини Жорж Санд испытывали страх?

— Я не знаю… — виновато произнесла Люси.

— А вам бы хотелось испытать свою храбрость? — спросил он.

— Что вы хотите этим сказать? — Снежинская едва сдерживала слезы.

— Помогите мне разоблачить убийцу, — кратко ответил он. — Героиня Жорж Санд не отказалась бы от такого геройства…

Я была возмущена. Какая злостная манипуляция! Мишель умеет управлять людьми, иногда мне кажется, что он поступает так и со мною. Я в его власти, и не могу сему противиться.

— Вы не опасаетесь за ее жизнь? — спросила я Мишеля.

— Нет, — ответил он, — поверьте, Снежинской сейчас не грозит смерть…

Его слова успокаивали.

Из журнала Степана Гласина

И снова раннее утро, рассвета еще нет. Я иду по набережной к сфинксам. Вижу женский силуэт, она стоит, облокотившись на гранитный парапет. Сзади к ней подходит высокий мужчина. Он замахивается на нее рукою, у него камень…

Нет, это не видение из прошлого, это повторение кошмара. Я с криком понесся по набережной, надеясь, что спугну злодея. Он швырнул камень на мостовую и бросился бежать. Настигнуть его было невозможно, слишком далеко, но, к моему удивлению, я несся вдоль набережной не по-человечески быстро, как волк на охоте. Мне удалось удивительно легко настигнуть злодея.

— Кто ты!? — закричал я, схватив его за ворот плаща.

— Пред вами граф Н, — прозвучал спокойный голос.

Обернувшись, я увидел Лермонтова.

— Ваше время умереть еще не пришло, — кивнул он испуганной барышни, чудом избежавшей смерти.

Я узнал Снежинскую.

— Граф? — я не понимал. — Зачем вы убили девушку?

— Она была ведьмой! — кричал граф, тщетно пытаясь вырваться из моих рук. — Вы не знаете, куда она убегала ночью? На свои шабаши с женишком-оборотнем! Было должно убить ее, так поступали истинные христиане сотни лет назад! Будь моя воля, я бы сжег нечестивицу живьем! А ее призрак являлся ко мне во сне и угрожал, обвиняя меня в грехе! Разве убийство дьявольского отродья грех?

— Ваша жена тоже была дьявольским отродьем? — поинтересовалась осмелевшая Снежинская.