— Гляди-ка, пристани построили! — удивился я, когда увидел, можно сказать, что и порт.

По рассказам Люта, здесь было поселение внутри острова, с глаз долой чтобы. Никаких причалов, портов, да ходить бы и нормальных домов, не было. А тут отстраиваются. Почувствовали, что могут выстоять и не прячась? Или это строится на вере в то, что Братство придет и порядок наведет? Фон в этих местах что ли такой, надеяться на защиту от других, но глупости делать самостоятельно?..

— Правим туда? Пристаем? — спросил Вторуша, выкручивая рулевой рычаг.

— Наша ладья, точно должна пристать! И лучше, чтобы первыми, — отвечал я.

Всех пристаней хватило бы, может только на шесть кораблей, но пока никто не спешил приставать к берегу. Вся среда вокруг условно враждебная, так что опасения у воеводы Дмитра, как и у Арсака Мамиконяна имеют место быть. Но я поспешил к берегу. Стяг Братства несколько снимал напряжение. Да и нужно же кому-то идти на контакт.

Андреевский стяг встречал меня, развиваясь на высоком обтесанном столбе. И где только раздобыли? Сами сшили? Ждали нас, вот и озаботились. Лют должен был знать, что собирается большое посольство и что я в нем буду. Подготовились, ну и разведка сработала. Отправляли же бродники гонцов с порогов.

На пристани нас встречал Лют. Он был одет в панцирь с нарисованным на нем Андреевским крестом, а так же держал в боевом облачении коня, так же с накинутой тканью с крестом поверх брони. Доспех бродник купил, когда еще находился во Владово. Ушлый малый, с таким умением договариваться и торговаться, ему бы в купцы. Хотя, и воин хороший, и, как видно, организатор незаурядный.

— Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу! — выкрикивал Лют, когда мы еще только причаливали.

— Вот же брат выискался, — словно с нотками ревности, сказал Ефрем.

Я только усмехнулся. Братстве этот девиз еще только стал расходиться, и неофиты его использовали чаще, чем те, кто стоял рядом со мной у истоков создания организации. А Лют решил сразу заявлять, на что он рассчитывает и чего хочет. В его поведении и облачении было больше от Братства, чем на мне, главы православного Ордена. Ну а что до девиза, так содрал я его у тамплиеров.

Нормальный, идеологически выверенный девиз. Хорошо ложиться на слух. Я понимаю, что сами тамплиеры уже существуют, но их универсальным девизом, на самом деле, пользовались многие, те же рыцари-меченосцы. А еще, это заявление, что Братство — это Орден, что он христианский и имеет много общего с иными похожими организациями. Так меня сразу должны всерьез воспринимать в Европе.

Вот чего брать от тамплиеров не буду, так это герб. Садомия, а не герб. Два мужика на одном коне обнимаются! Да как ты не объясняй, что именно означаетрисунок, пятно на мужской репутации останется, если ты, конечно, последователь такого символа. Хотя ходили слухи…

Это они, католики, своим целибатом добиваются разврата. А я считаю, что как не затыкай в себе похоть, есть природное стремление к размножению, не уйти от этого, если только не в извращение. Нормальная семья — основа основ.

— Приветствую тебя, а братом назову, когда клятву дашь, будущий витязь Братства, — сказал я, сходя на дощатый настил пристани.

Я подошел к Люту и троекратно его расцеловал. Одновременно успел шепнуть на ухо:

Не перебарщивай! Слишком много плутовства.

— Дозволь воевода отыграть, как и было нужно. Это и для меня и для Братства только в пользу. Людей объединить нужно верой и целью, — застыв у моего уха, шептал Лют.

Я согласился. Если вопрос ставится именно в таком ключе, то, да, пусть и дальше согласно сценарию действует. Актер погорелого театра.

— Прочти молитву, воевода Братства! — негромко, будто подсказывал кому-то, сказал Лют.

Подсказка адресовалась, видимо, не мне.