Я часто думал, как в прошлой жизни, так и в нынешней, — а что было причиной того, что Европа настолько опередила всех в развитии? Прямо сейчас нет серьезных предпосылок к тому, что это случиться. Несмотря на некоторые успехи крестоносного движения, рыцари с крестами смогли захватить ряд территорий у мусульман потому что последователи пророка Мухаммеда погрязли в усобицах. Но сейчас ситуация отыгрывается назад и начинающийся поход, если пойдет все, как и в иной реальности, будет иметь крайне спорные итоги, скорее даже не в пользу европейцев.

Восток нынче развит во всех сферах. Тут и литература, и медицина, математика, лучшая сталь, лучшее стекло, культура, даже огнестрельное оружие пробуют использовать. Так почему не отбились, вовремя не переняли изобретения, или сами не стали совершенствовать огнестрельное оружие? Отринув метафизику и даже ментальность европейцев, я пришел к выводу, что Европа росла и множилась благодаря грабежу.

Крестовые походы обчистили богатые палестинские, и не только, земли, потом шло ограбление славян-вендов. Мало с чем сравниться разбой в Константинополе в 1204 году. Из этого города вывезли столько имущества, серебра, золота, убранства, тканей, что суммарный грабеж был больше, чем годовой бюджет всех стран Европы вместе взятый. А еще и ремесленников переманивали, венецианцы садились на торговые пути, что шли через империю. Такое одномоментное вливание ценностей и драгоценных металлов в экономику, неминуемо должно привести к росту европейских государств. А потом европейцы проели это и поплыли в Индию с Америкой. Когда перед европейцами становится проблема нехватки серебра, золота, специй, они находят у кого все это отнять.

Такие выводы слишком утрированы, поверхностны, но, как по мне, не лишены смысла.

— Сколько важных людей у вас? — спросил Лют, когда, наконец, закончилось богослужение с моей пламенной проповедью в завершении.

Я, с главным в этих местах бродником оказался наедине, в просторном доме, я бы сказал, в тереме. Нам было о чем поговорить. Или просто отдохнуть, почувствовать твердь. Ну не заниматься же мне ремонтом ладей, не думать о пополнении припасов и пресной воды! Эти дела можно скинуть на подчиненных, а мне так и взвару травяного попить. Или, нет, вина.

— Ты хочешь устроить пир? Или для чего тебе знать, сколько важных людей на кораблях? Не разбой же учинить задумал? — спросил я, смакуя очень даже приличное вино.

— Предоставить горницы хочу, — сказал Лют. — Мы же нынче не грабим.

— Не грабите? А рассказать о своем грабеже на торговом пути ты не хочешь? — оставив серебряную чашу с вином, жестко, смотря прямо в глаза броднику, спросил я.

— А ты воевода, не жги меня глазами, то, что ты умен не по годам, то уже всем ведомо, так что не смущай меня смотринами, или угрозами, а так же добрыми словами. Ты опутываешь речами, словно паук. У меня уже сотня воинов готова идти вендов вызволять от лап крестоносцев. Они не знают, где те венды живут, а уже спасать их рвутся. Это все твои слова их разум помутили. Говори со мной просто, прошу тебя! — Лют поднялся с лавки и стал ходить со стороны в сторону, наворачивая круги вокруг меня.

— Да сядь ты! А то уже голова кружиться, — попросил я.

— А что еще делать мне оставалось? Венецианцы были, а с ними русские купчины, между прочим, они из Чернигова, на Десну сворачивать хотели, враги, стало быть. И не мы, их встретили кипчаки, — оправдывался бродник.

Лют рассказывал интересную историю, о том, что он был, якобы, вынужден, вот не хотел, но пришлось, убить всех венецианцев, русичей, чтобы свидетелей не было. А все почему? И тут последовало шикарное оправдание:

— Так их уже грабили и даже начали вязать в рабы. Были грабителями степняки, — продолжал свой рассказ Лют.

Так оно и есть, тут, по сути, кроме бродников да половцев и промышлять некому.