– Что-то зловещее происходит со сводками погоды, – сказал я Каролин. – Ты заметила, что они теперь не столько прогнозируют, сколько говорят о вероятности, о шансах на то или на другое?

– Да, верно.

– Это позволяет им избегать ошибок, поскольку они умалчивают о главном. Если они говорят о пятипроцентной вероятности снега, а мы потом проваливаемся в снежные сугробы по пояс, то это означает всего лишь, что сработали именно эти несчастные пять процентов. Прогноз они подменили какой-то азартной игрой с небесами.

– Вот еще горячая булочка, Берни!

– Спасибо. – Я взял ее и намазал маслом. – Все это свидетельства морального упадка нации. Лотерейные билеты. Ставки на автогонках. Казино в Атлантик-Сити. Можешь ты мне сказать, что, черт побери, означает тридцатипроцентная вероятность дождя? Что я должен делать, взять с собой треть зонтика?

– Начинаются новости, Берни.

Я жевал свою булочку, потягивал кофе и слушал новости. Несмотря на раздражающую метеосводку, которая только что передавалась, самочувствие было превосходным. Я отлично выспался – сон был глубоким и ничем не прерывался, а утренний кофе Каролин, не разбавленный цикорием или нокаутирующей отравой, придавал бодрость.

Итак, я сидел с широко раскрытыми глазами и слушал, как я преуспел в доме на Шестьдесят шестой улице, воспользовавшись пожарной лестницей. Оказывается, я сначала проник в квартиру супругов Блинн на четвертом этаже, обчистил ее, захватив пока еще не установленную сумму наличных денег, бриллиантовый браслет, ценные наручные часы, несколько штук различных ювелирных изделий и русскую норковую шубу до пят. Затем я спустился этажом ниже, в квартиру 3-Д, где Маделейн Порлок, на свое горе, попыталась прервать мою воровскую деятельность для того лишь, чтобы быть убитой наповал выстрелом из автоматического пистолета тридцать второго калибра. Бросив пистолет, я кинулся вместе с награбленным к пожарной лестнице и убежал за минуту до прибытия полиции на место происшествия.

Когда диктор перешел к другим новостям, я выключил приемник. Выражение лица Каролин было забавным и любопытным одновременно. Я полез в карман брюк, вытащил браслет и положил на стол перед ней. Она повертела его в руках, и камни засияли отраженными лучами света.

– Прелестный, – сказала она. – Сколько же он стоит?

– Наверное, я мог бы получить за него несколько сотен: искусство декаданса – повальное увлечение наших дней. Но я взял его только потому, что он мне очень понравился.

– Ага. А как выглядит шуба?

– Да я даже не заглядывал в шкафы! О, ты думаешь... – Я покачал головой. – Вот тебе еще одно доказательство моральной деградации нации, – сказал я. – Все, что я взял, – это небольшая сумма наличными и вот этот браслет, Каролин. Остальное – мошенничество, на которое супруги Блинн решились ради получения страховой компенсации.

– Ты хочешь сказать...

– Я хочу сказать, что поскольку все эти годы они платили за страхование своего имущества, то решили: почему бы им не воспользоваться грабежом, которому они подверглись? Шуба, часы, разнообразные ювелирные изделия, наличные деньги, сумма которых будет ими заведомо завышена; и, если даже страховая компания умудрится немного урезать, они все равно намотают четыре или пять тысяч долларов к своей выгоде.

– Боже, – сказала она, – кругом одни мошенники!..

– Не совсем, – ответил я. – Но иногда это выглядит именно так.

Я убрал постель, пока она мыла посуду после завтрака. Затем мы уселись допивать остатки кофе и попытались определиться, с чего бы нам начать.