Скрибоний говорил:

– Поезжайте в Египет. Цецилий был прав. Разве не видишь, что она тает, как воск? Филоктет вылечит ее сырой бычьей печенкой. Говорят, он достигает необычайных результатов.

– О чем вы говорите? – вмешивалась в разговор Делия.

– Так, о всяких пустяках.

Друзья сидели перед домом на деревянной скамье. Вдали в море совсем лиловым стал остров Прохита. Делия подошла сзади к Виргилиану, положила ему руки на плечи, тоже смотрела на солнце, погружающееся в море.

– Говорят, что есть в океане острова, – сказал Скрибоний, – далеко, за Геркулесовыми Столпами. Острова Блаженных. Жители этих островов будто бы слышат, как шипит море, когда солнце погружается в воду. Там покоится на дне океана Атлантида, о которой говорит Платон.

– Неужели это было в самом деле? – печально спросила Делия.

– Может быть, и было. Это было так давно, – взял ее горячие руки в свои Виргилиан, – и если бы у меня были большие деньги, я построил бы огромный корабль и уплыл за Геркулесовы Столпы, посмотреть на эти Острова Блаженных.

– Ты бы не нашел для своего корабля корабельщиков, Виргилиан, – вмешался Скрибоний, – никто не в силах отважиться на такое путешествие. Мне говорили, что море там тинисто, как болото, и засасывает корабли. Туда нет дороги смертным.

– Но хотелось бы посмотреть, какие живут там люди.

– Отправляйся лучше в Египет, увези Делию в Александрию.

– Слышишь, Делия, что говорит Скрибоний? Поедем. «Фортуна» скоро будет в Лутеолах. Трифон уведомит нас.

– Зачем? Мне и здесь хорошо.

– Но там тебя посмотрит Филоктет.

– Ну, что ж. Если тебе так хочется.

– Ты поедешь, Делия?

– Поедем, дорогой. Перед смертью я еще раз увижу Александрию. Там я умолю мать о прощении. И это так приятно, плыть на корабле.

– И меня возьмете с собой?

– Возьмем и тебя, Скрибоний.

– А вдруг будет буря, и мы все потонем? – засмеялась Делия.

– Не бойся. «Фортуна» прекрасный корабль, и небо еще не покрыто облаками. Путешествие будет прекрасной прогулкой. И на морском воздухе у тебя появится вновь аппетит. Как это хорошо ты придумал, Скрибоний...

Странное что-то творилось с Делией. На ложе она прижималась к нему, не в силах устоять против страсти, а потом плакала, дрожала и говорила, что хочет умереть. Но на расспросы несчастного любовника отвечала вздохами, односложными словами. Виргилиан не хотел расспрашивать ее о христианской секте, но иногда разговор завязывался сам собой. Лежа рядом с ней, Виргилиан вспоминал то, что ему удалось прочитать о христианах, что ему говорил в Александрии Аммоний. И ему было приятно, что он опять увидит учителя, услышит его голос. Мысль о предстоящем путешествии наполняла его радостью.

– Послушай меня, Делия, – говорил Виргилиан, – я не из тех, кто предполагает, что на христианских агапах люди предаются разврату. Но как я могу считать истиной бредни вроде того, что один какой-то почтенный иудей провел в чреве кита три дня и три ночи и не был переварен огромной рыбой? Или вера христиан в воскресение. Как возможно восстановить из праха и гниения тело человека? Кажется, у Цельса я читал такой пример. Предположим, человек потерпел кораблекрушение.