Посетившая столько морей и гаваней, «Фортуна Кальпурния» еще раз уходила в далекое путешествие. Приближалось время, когда навигация должна была прекратиться по причине бурь осеннего равноденствия, туманов и облаков, когда опытные мореходы опасаются выходить в море и готовят корабли к зимним стоянкам в удобных гаванях. Но у сенатора был значительный запас бронзовых гвоздей, который он хотел поскорее отправить в Александрию, а там закупить папирус и стекло, так как цены на эти товары весною обыкновенно поднимались и выгоднее было произвести покупку теперь. Трифон погрузил ценный груз и покинул Остию в конце сентября, надеясь в десять дней дойти до Александрии. Поэтому он не задерживался в путеолах, принял на корабль Виргилиана, Скрибония и Делию и взял курс на Сицилийский пролив, а затем направился прямо на восток, сокращая путь, хотя безопаснее было бы подняться вверх до Гидрантума, как поступали более осторожные мореходы. Но в день отплытия из Остии черная ворона каркала на сикоморе с левой стороны, что служило благоприятным предзнаменованием. Воскурив фимиам созвездиям, ведущим корабли в морских пучинах, Трифон надеялся на благополучный исход опасного путешествия. На пути лежал остров Крит, с которого Трифон решил пойти в Аполлонию на африканском берегу и потом, пользуясь маяками Киренаики, спокойно дойти до Александрии. Путь был не совсем обычным, но так шли иногда моряки посмелее, чтобы выиграть время переходов. Так плавали также почтовые корабли – табелларии.

Мимо мыса Левкопетры прошли в полночь, и люди, подняв головы, смотрели на созвездия, которым они вручали свою судьбу среди водных пустынь. Семь Волов медленно вращались на небесной сфере. Волосы Вероники рассыпались мелкими жемчужинками, вознесенный на небо Геркулес жил в царстве Гекаты... Легкий западный ветер был благоприятен.

Но в пути, когда вышли в открытое море, западный ветер сменился юго-западным, который корабельщики называют «африком», а сухой африк – «белым потом», и Трифон не знал, что ему думать. В природе совершалось что-то странное, и у наварха было озабоченное лицо. Острыми глазами он всматривался в ночную темноту, где шумело и пенилось еще недавно такое спокойное море.

Виргилиан опять почувствовал знакомое состояние, то чувство передвижения в этом мире, которое дает человеку корабль и повозка. Все было по-старому: прекрасный черный корабль под сенью позолоченной богини, сладостный сырой воздух, шум ветра в снастях.

Делия лежала в каютке на корме, укрытая овчинами, но не спала. Разве можно было спать в первую ночь морского путешествия? Ее знобило, и Виргилиан не знал, хорошо ли он поступил, взяв ее в такое долгое путешествие, подвергая опасности ее хрупкое здоровье. Но Делия не жаловалась и по обыкновению говорила, что ей хорошо, что она ждет с нетерпением египетского берега. Укрыв ее получше, он пошел к Скрибонию, который стоял с Трифоном на носу корабля.

Чайки уже давно отстали от корабля, и только взволнованная альциона кричала в лунной темноте, не отставая от кормы.

– Чайки вернулись в Италию, – сказал Виргилиан.

– А у меня сердце замирает от качания корабля, – жаловался Скрибоний, – не знаю, как я перенесу морское путешествие.

– Надо привыкнуть к этому. Бодрись, Скрибоний! Мы еще совершим с тобой не одно странствие. Когда-нибудь мы поплывем в Понт Эвксинский, увидим там Диоскуриады, где на рынках говорят на ста языках, увидим скифский снег, что наполняет воздух подобно птичьим перьям, найдем приют в Гавани Символов. Мне хотелось бы посмотреть на настоящую варварскую страну, где люди живут по иным законам, чем римские.