Я переместился во времени и попал в чужое тело.

Хреново и точка.

И в этом теле мне придется прожить некоторое время, прежде чем, а я очень на это надеюсь, я смогу разобраться в происходящем и вернуться обратно.

Очень повезло, что воспоминания Франсуа де Браса достались мне по наследству, пусть пока не в полном объеме, но они вливались в мое сознание приличными порциями, и, что тоже важно, моторика его тела, все его навыки и умения, так же пришли мне бонусом, как и знание языка и местных реалий — это, пожалуй, оказалось самым главным и важным приобретением на данный момент.

— Благородный господин, уже можно войти? Завтрак стынет.

Дверь вновь приоткрылась и Перпонше, с повинной головой, внес поднос, заставленный тарелками.

Решив, что хитрый пьяница полностью осознал свою ошибку, я накинул на себя рубаху, влез в штаны и только после этого отдал должное завтраку.

Завтрак был обилен и заставлял верить в светлое будущее. Перпонше подал жареного каплуна, здоровенный кусок сыра и краюху свежего хлеба. Запивать все это изобилие предполагалось целым кувшином легкого вина.

Любого врача-диетолога инфаркт бы хватил от такого количества калорий, но мое молодое тело издало лишь жадный рык, руки уже сами рвали жирного каплуна на части, а зубы вгрызались в сочное мясо.

Сожрав, по-другому и не скажешь, примерно две трети от принесенного, я сыто рыгнул и кивнул Перпонше на остатки трапезы. Интересно, откуда у меня эти дворянские замашки? Передались вместе с воспоминаниями де Браса? Я ведь и не подумал предложить слуге разделить со мной завтрак, а он, разумеется, и не ждал этого. Но вот доесть за господином было для него подобающим вариантом. Перпонше не заставил себя просить дважды, и с не меньшей жадностью, чем я несколько минут назад, схватил остатки каплуна в одну руку и кружку с вином в другую.

Интересно, где он раздобыл деньги на еду? Я ничего ему не давал, те гроши, что остались у де Браса стоило поберечь. Неужели хозяин двора открыл мне кредитную линию или это моя утренняя гостья позаботилась о моем желудке? Если так, то надо будет ее хорошенько отблагодарить этим же вечером…

Но тут я вспомнил о кошельке погибшего от моей руки юноши, который ушлый Перпонше вытащил из вещей покойника, и все стало на свои места.

О чем я думаю? О жратве, выпивке, да бабах? Лучше бы соображал, как вернуться обратно, в свое время. Пусть я не помню, кем я был, но год-то, в котором жил, должен помнить? Должен. Но не помню.

Первая половина двадцать первого века — вот такой диапазон. Крупный город. Огни городских автострад. Красивые женщины. Рестораны. Громадная тачка. Пистолет!

Хм, пистолет… точно, у меня было оружие. Что это значит? Я или бандит, или мент? Пока остановимся на этом, а то голова опять разболелась от попыток вспомнить себя. Первым делом надо приспособиться к местным реалиям, обеспечить себе тут постоянную крышу над головой, да кусок хлеба, а воспоминания вернутся. Кажется, я всегда был реалистом, и ставил перед собой конкретные цели. Как случилось, так случилось, поздно пить боржоми. Метаться душевными терзаниями я точно не собирался.

В дверь требовательно застучали.

Перпонше с сожалением отложил обгрызенное крылышко, вытер рот рукавом и пошел открывать.

На пороге стояли четверо гвардейцев в красных плащах с белыми крестами. Возглавлял их лейтенант.

— Шевалье де Брас? — Лейтенант шагнул в комнату. Я мрачно кивнул. Дурные предчувствия охватили меня. — Вы арестованы за убийство Жозефа Мари Габриэля де Латра, мушкетера его величества. Прошу отдать вашу шпагу!

Глава 5

Наваррец

Свою рапиру я отдал одному из гвардейцев без единого слова. Сопротивляться и не собирался, все же юношу я заколол, признаю. Хотя, насколько я понимаю, все происходило в рамках честной дуэли, и он имел ровно такие же шансы убить меня.