— Какой? — через силу выдавил из себя пастушок.

— Барашка из оврага на грифона. Можешь всем говорить, что это ты его сбил камнем, я эту тварь и в глаза не видел, на том и стоять буду!

Данат смотрел на дракона, держащего в лапе мертвого «куцехвостого», и прикидывал разные варианты. Страх прошел, но неприятный холодок продолжал носиться между лопаток, золотистый предлагал дело… Можно перед отцом оправдаться, шмакодявке Даре нос утереть и… все пацаны сдохнут от зависти! Как же, «куцехвостого» убил и «сказочника» увидел!

— Согласен! — ответил мальчишка и хлопнул по подставленной лапе.

Как ни старался Андрей унять дрожь, предательский кончик хвоста продолжал выписывать кренделя. Отдав пастушку мертвого грифона, он сломал на ближайшем дереве длинную ветку и спустился к оврагу. Баран и овца были здесь. Двойная порция, но уговор… Обреченные животные, переломавшие ноги, почувствовав дракона, верещали как заведенные. От их криков у него только еще больше разыгрался аппетит. Роняя на землю тягучую слюну, Андрей свесился вниз и ударил барана толстым концом длинной самодельной дубинки по голове. Оглушив свою добычу, он осторожно подцепил ее веткой и, прижимая безвольное тело барашка к отвесной стенке оврага, вытащил его наружу. Тем же макаром была извлечена и отдана мальчишке овца.

— Спасибо! — Пастушок, во все глаза пялившийся на него, промычал в ответ что-то нечленораздельное. Баран в пасти дракона произвел на него неизгладимое впечатление.

Осторожно неся в зубах свой обед, Андрей перебрался через валуны и затрусил к пещере, из последних сил борясь с искушением разорвать нежную плоть на месте. Кончик хвоста и крылья дергались, живя своей жизнью. Быстрей, быстрей… Неожиданно заблеяло очнувшееся животное, он плотнее сжал челюсти, придушив не к месту зашевелившуюся скотинку. Зубы прорезали кожу и пасть наполнилась теплой кровью. Хрустнули перекушенные кости. О-о! Хвост выбивал по земле замысловатую дробь.

Где-то далеко на заднем плане Андрей-человек мысленно осуждающе качал головой, не одобряя такое поведение и жажду свежей крови, но не вмешивался, прекрасно понимая, что с ним творится. Разумный крылатый хищник, в которого он превратился стараниями Яги и Бати, не будет есть одну травку и кашку, специфический набор зубов заточен под другое меню. Навязчивая идея отведать парного мясца, безостановочно владеющая его умом вторую неделю, наконец получила свое воплощение. Содрав с барана шкуру острейшими когтями и избавившись от потрохов, он с наслаждением оторвал заднюю ногу и откусил от нее приличный кусок. Вкуснее мороженого! Под утробное рычание была съедена половина барана. Если бы он мог видеть себя со стороны, то поразился бы лихорадочному блеску в глазах и широким взмахам хвоста. Отобрать у него добычу решился бы только безумец, появись сейчас Батя, досталось бы ему. Накаркал…

Андрей увидел в небе быстро приближающегося дракона и, схватив зубами недоеденную баранью тушку, юркнул под защиту сводов ставшей такой родной пещеры. Хлопки крыльев и цокот когтей по камню, приземлился.

— Не ходи, — услышал он басовитый голос Бати, обращенный к Яге. — Пусть доест. Первая кровь… Не надо…

— Где он барана взял? Он что себе позволяет? Куда он с рубцами ходил? Вот я ему задам! — возмущалась эльфийка под громкий хруст костей внутри. В пещеру она не входила.

Карегар посмеивался.

— Я видел больше тебя. Поверь, ты удивишься, — сказал он Яге и сгреб потроха на баранью шкуру. — Выкину грифонам. Выходи уже, хватит облизываться, — крикнул он Андрею, перемолотившему последний кусок.