Сделав по ГКП несколько шагов, художник поизучал морскую карту, кособоча голову, потом заключил ;

— Сносно.

— Вообще блеск! И Посейдон его!

— Ну-ка, ну-ка! — Художник покружил вокруг бога морей. — Физиономия хороша! А вот усы длинноваты — за спину отдувает. А может, и ничего...

— Ты, надеюсь, насовсем к нам?

— Если примете.

— О чем речь. Дел хватит на целую артель художников!

— Это хорошо. Ну, едем?

— Едем!

И они, беседуя, отправились назад по нижней дороге. Тут же мичман Чиж заменил меня, и я со всех ног понесся на мыс, где все еще сидела ничего не знавшая, но наверняка встревоженная двумя выстрелами и исчезновением флага троица. Они прямо накинулись на меня с расспросами. Я начал с самого поразительного, с того, что среди напавших на нас был Федя и что, значит, это он привел своих по тайной тропе дяди Вани.

— Врешь, Плюшка-в-сараюшке! — крикнул Димка, хватая меня за грудки и встряхивая. — Этого не может быть!

— Вот это да-а! — испуганно протянул За доля.

— Хорош братишка! — заметил Земноводный.

— Предатель! — прошептал Димка.

— Не предатель, а у него свой лагерь! — рассудил я, уже обдумавший все это заново.

— При чем здесь лагерь? — возмутился Баба-Яга. — Он предал меня, брата! И тебя, друга!

— Значит, есть на свете что-то больше, чем просто брат и друг! — возразил я.

Димка нахмурился.

— Как это?

— А так, что там, в лагере, у него появилось, наверно, сто братьев и сто друзей! А это в сто раз больше, чем один друг и один брат!—развивалась моя мысль.

— Сто? — поразился Димка.

— Или двести!

— Вот это да-а! — опять протянул Мальчик Билл.

— Значит, что — он не любит меня? — спросил Димка.

— Как это не любит? А пирожки забыл? Не любил бы — не принес! А то вон целый пакетище!

— Все равно предатель! — просопел Димка.

— А если бы нам первым пришло в голову сделать разведку в «Зарницу», ты бы пошел? — спросил я.

— Конечно, бы! И еще как!

— И я бы пошел! Потому что это не предательство, а лагерь на лагерь, как на войне, понимаешь? - Димка, раздумывая, не успокаивался. — Значит, и для нас «Ермак» важнее одного Феди! Вот пробраться бы к ним и разведать!

— Я проберусь! Тоже скажу, что брата навестить!

— Дважды такой номер не проходит! Там не дураки.

— Тогда другое придумаем! Ох, и подстроим мы им! — воскликнул со слезами на глазах Димка, прижимая кулаки к груди и трясясь всем телом.— Острова не останется, не то что лагеря! Ниже плотины работает земснаряд, подговорим его — он мигом рассосет остров! Палатки — ух, мачта — плюх, «зеленые» — буль-буль, а земснаряд, сосет и сосет! — Димка яростно хапал и хапал пальцами воздух, услаждая душу, готовую к отмщению.

На «Маяк» явилась смена с паролем «Загадка». Мы оставили им плащ-палатку с биноклем, собрали у костра Алькины коряжки в рюкзак и побрели. Задоля был подавлен, считая, наверно, себя виноватым во всех наших бедах, которые внешне начались действительно с того момента, когда он отпустил меня с поста, хотя враг в это время уже подступал к лагерю.

Давлет с Гурьевым вернулись из «Зарницы» только перед ужином. С ними был и Алька, осунувшийся за полдня так, как будто не ел неделю. Я столько напереживался с его пропажей и поисками, что глядел на него как на выходца с того света.

Рассказ Альки был краток.

На него напали как раз тогда, когда я нырнул под корень,— за нами, похоже, уже следили.