— Тебя спокойно связывают и...

— Я дрыгался!

— Но этого никто не видел! То, что Егор Семеныч тебя развязал, — лишь полдела!.. Кстати, я не совсем понял, как это кошка размяукалась до такой степени, что старик услышал?.. Нет-нет, Ушки, я тебе верю, но хочу знать все!

— Я ей хвост давил, — смущаясь, пояснил я.

— Связанный-то?

— Да. Я заманил ее вот так в ванну, — я поскреб пальцем стол, — поймал и давил.

— В самом деле? — удивился Филипп Андреевич. — Что-то новое в истории человечества! Гуси спасли древний Рим, а кошка — военно-морской лагерь «Ермак»!

Какое-то время мы молча следили за тем, как группа подводников во главе с мичманом Фабианским, борясь с волнами, на шестивесельном яле вылавливает отпущенные шлюпки, потом Филипп Андреевич вдруг спросил:

— А ведь хотелось, небось, выстрелить по зеленым, а?

— Хотелось.

— Представляю!.. А ведь патроны холостые!

— Как, холостые? — удивился я.

— А вот так: холостые — и все!

— То есть они бы не убили?

— Конечно, нет!

— Вот оно что-о! — протянул я, огорчаясь и одновременно радуясь тому, что если бы даже и выстрелил в «зеленых», то ничего бы страшного не произошло.

— Только чш-ш, между нами! Командирский секрет! Ружье нам здесь необходимо, но с холостыми патронами надежнее... А если Алька не у них? — вдруг усомнился Давлет. — Тогда что?

— У них!

— Да?.. Ну ладно! Черти, не дали нам опериться. Ведь мы только-только из скорлупы начали вылазить!.. Ох, и не обрадуются они, когда мы станем на крыло!.. Кого я вижу! — воскликнул вдруг Филипп Андреевич, поднимаясь, отставляя ружье в угол и выходя на балкон. — Игорь Петрович!

По нижней дороге к плацу неторопливо шел, держа в руке темную шляпу, невысокий худощавый человек, с черной и такой мощной бородой, что она, казалось, утяжеляла голову. Он помахал Давлету шляпой. В это время примчался мичман Чиж и с земли доложил, что из кубриков пропало двадцать пять роб, одиннадцать ремней и три пилотки — больше ничего.

— Понятно, — кивнул начальник. — Ударили по самому больному — по нашей морской сущности. Молодцы! Ну, ладно, наводите порядок, а об остальном я позабочусь.

— Есть! — И мичман Чиж убежал.

Давлет спустился вниз, навстречу художнику. Они сошлись у мачты и звучно шлепнулись руками, поднятыми для приветствия еще за несколько шагов.

— Салют, Игорь!

— Привет, Фил!

— Ну, как ты, отлежался?

— Да, спасибо! А у вас тут, гляжу, какая-то паника!

— Есть немного.

— Что?

— Воевали.

— A-а! Ты бы и Альку моего привлекал к этому делу. Правда, он и так не из неженок, но все же.

— Уже привлек.

— Да ну? Замечательно!

— Ты на своей машине? — спросил Давлет.

— На своей.

— Давай съездим за ним.

— А что с ним? Куда? — насторожился художник.

— Да тут в одно местечко. Алька выполнял спецзадание, — пояснил уклончиво Филипп Андреевич.

— Да что ты говоришь? — удивился художник. — И как?

— Его в плен взяли.

— В плен? Ха-ха-ха! — рассмеялся Гурьев. — Это же прекрасно! Попался, значит, интеллигент. Ох, и поскулю же я над ним! Его работа? — вдруг спросил он, кивнув на балкон.

— Его.

Сделав по ГКП несколько шагов, художник поизучал морскую карту, кособоча голову, потом заключил ;

— Сносно.

— Вообще блеск! И Посейдон его!

— Ну-ка, ну-ка! — Художник покружил вокруг бога морей.