Белая пелена в тот миг накрыла сознание Валерки. Схватившись за дверной косяк, он присел на корточки в дверном проеме. Что-то непонятное и неопределенное крутилось в те секунды мозгу, и картины страшного ареста отца поплыли перед глазами, словно миражи в жаркой пустыне. Не удержавшись на ногах, Валерка упал. В тот миг он вообще не контролировал своих действий. Он всем своим нутром, всей своей душей ощутил ту сыновью боль, которая гложет сердце в минуты скорби по близкому человеку. Словно через толщу воды до его слуха докатился истошный вопль матери. Уже ничего не осознавая, Валерка покатился в черную пропасть, инстинктивно хватая воздух широко открытым ртом.

Видя состояние сына, мать и Ленка бросились к Валерке, желая подхватить его. Но тело Краснова-младшего обмякло, и он с грохотом упал на пол.

Очнулся Валерка от странного холода, лежавшего на его лбу.

«Тряпка мокрая», — подумал он сквозь пелену, накрывающую его сознание.

Полотенце, пропитанное водой, неприятной холодной влагой касалось лица, подбородка и шеи и это холодное и мерзкое неудобство, привело его в чувство.

Валерка, скинув полотенце, приподнялся. Мать, сидевшая рядом, схватила его за плечи и уложила сына вновь на подушку.

— Лежи сынок! Не стоит подниматься.

— Что со мной? — спросил Валерка, касаясь рукой материнской щеки, по которой текла крупная слеза.

— Ты был в обмороке, — ответила мать и, перехватив руку сына, нежно поцеловала её. Она прижала её к своей щеке и с глазами полными слез, посмотрела ему в глаза. — Отца арестовали по подозрению в шпионаже.

Тут Краснов вспомнил, как Синица говорил о неудовольствии местного участкового дяди Жоры. В эту секунду в его душе словно что-то взорвалось.

— Я убью эту сволочь! Контра белогвардейская! Я знаю, кто написал на него донос. Подонок! — стал выкрикивать Валерка и, вскочив с дивана, бросил мокрое полотенце на спинку стула. — Я знал, знал, что он настоящая тварь! Прикрывается сука удостоверением, а сам хуже того же вора Залепы! Но тот-то хоть вор в законе, а этот? Это настоящий гад, оборотень в погонах! Днем служит Родине, а по ночам приворовывает из товарных пакгаузов на «сортировке».

— Тихо, тихо не кричи, соседи услышат и донесут этому милиционеру. Будет он потом и на тебя доносы строчить в НКВД. А я, я же не могу потерять двух мужиков, — сказала мать, держа сына за руку.

Краснов-младший был в гневе. Он ходил по комнате взад и вперед и на ходу хватал какие-то вещи. Подержав, он тут же с остервенением бросал на место и вновь продолжал свои движения.

Все эти трагические для семьи Красновых минуты Ленка сидела молча. Она с сочувствием и жутким страхом наблюдала за Валеркой, и опять нервно руками теребила носовой платок, стараясь за этим занятием уйти от горести событий. Ей показалось, что он, её Валерка, как-то мгновенно изменился и даже повзрослел. Из веселого и беззаботного семнадцатилетнего юнца, он в этот миг превратился в настоящего мужика, с печатью силы воли и непоколебимого духа на лице. Оно сделалось суровым, глаза как-то сузились, словно у хищника в момент охоты на жертву и все в его поведении говорило, что теперь он является материнской опорой и надеждой.

Впервые в жизни Валерка, в присутствии матери, достал из кармана пачку папирос, дунул в гильзу, и с силой сдавив её своими зубами, закурил, хотя раньше никогда не делал этого.

Сидевшая на диване мать, видя сына курящим, удивилась, но ничего не сказала. Она смолчала, поняв в ту самую секунду, что Валерка уже не тот мальчик, которого она нежно целовала в родильном доме и кормила своей грудью. Её сын вырос, и теперь сам решает, что ему делать, как настоящий взрослый мужчина.

— Ты, давно куришь? — спросила она.

— Скоро уже год.