– Значит, вы отказываетесь продолжать сотрудничество? – Вот и холодом уже повеяло!

– Отказываюсь. Мне вообще с первого дня были непонятны правила ваших игр, а объяснять их вы почему-то не спешили.

– Потому что это тоже одно из правил.

– Достали меня такие условия! – взрываюсь я. – Пойди туда, не знаю куда! Сделай то, не знаю что! Бредовые правила!

– Но справлялись вы неплохо, согласитесь.

– И что?! В результате другая сторона все равно смела меня с доски. А заодно и убила совершенно невиновного человека. Любимого человека! Который мог бы еще жить и жить.

– Ну… пока еще не убила.

Пустота у меня перед глазами сменяется маревом, а потом в нем проступают очертания Киевского шоссе, пролегающего через заснеженное поле, и двух машин. Белую «Волгу» развернуло поперек дороги, а моя вылетела с трассы от столкновения и, перевернувшись, лежала в заснеженном кювете, дымя капотом. Водительская дверь и вся левая бочина – всмятку; я, видимо, успел вывернуть руль и уйти от лобового столкновения, приняв удар на себя. Через разбитое стекло можно видеть скрюченное тело Алексея Русина – мое тело… А вот Вики в салоне нет. Я растерянно поискал глазами и нашел ее неподалеку от машины – скорее всего она вылетела от удара через лобовое стекло. И жизнь в ней еще теплилась – это выглядело как теплое свечение в районе солнечного сплетения.

– Она будет жить?! – Я рванулся к Вике, но… остался висеть на месте. И лишь наблюдал с высоты, как останавливаются рядом машины, как бегут гаишники в белых тулупах от ближайшего поста, как уже суетятся в снегу проезжавшие мимо люди, пытаясь открыть водительскую дверь моей «Волги». А вдали уже слышалось завывание сирен машины «Скорой помощи». Это просто огромная удача, что мы не успели выехать за пределы МКАД…

– А дальнейшее уже зависит от вас, Алексей, – останутся ли жить ваша жена и ребенок.

– Ребенок?…

В ответ на теперь уже мое изумление тело Вики приближается ко мне, словно зум в смартфоне включили, и я вижу, что в ней действительно есть еще одна светящаяся точка – только совсем крохотная, еле заметная. Она пульсирует и вот-вот затухнет.

– Ваши условия?! – Я буквально выплевываю свой вопрос в равнодушное лицо Существа. В душе поднимается что-то такое, чему у меня нет названия. Огненный шквал ярости, от которого меня потряхивает, как в лихорадке.

– Ну зачем же так грубо?

Нет, поглядите-ка – Оно еще и морщится! Шантажирует меня жизнями жены и ребенка и считает, что я в ноги ему должен упасть?!

– Вы сами выбрали манеру нашего общения – и это шантаж. Не надо теперь изображать из себя благодетеля. Называйте уже свою цену, – требую я.

У Существа печально опускаются уголки рта, словно я смертельно оскорбил его. Но, поняв, что на меня его ужимки не действуют, Оно быстро переходит на деловой тон:

– Есть одна реальность в известном вам веере, там тоже нарушено равновесие. Вернее, вот-вот будет нарушено, если не вмешаться.

– И нарушено не в вашу пользу?

– Увы!..

– А цели, правила и условия вы, как всегда, мне не обозначите?

– Таково правило, теперь вы это знаете.

Снести бы к хрену все эти веера и реальности, чтобы не смели больше играть людскими жизнями! Но… Вика. И ребенок. И друзья. За них я взойду на любую голгофу, и Оно это прекрасно знает. Губы Существа складываются в ироничную улыбку, словно для меня заготовлено какое-то уникальное задание, а зрители где-то там, наверху уже застыли на трибуне в предвкушении зрелища.