Учитывая, что на меня действительно смотрели с готовностью помочь, пришлось корректировать планы.

— Подождите, — пробормотала я и ухватилась за его руку, чтобы как-то опереться и второй снять вторую туфлю. Так хотя не буду хромать.

Пан Раудис молча наблюдал за происходящим, ни словом, ни взглядом не пытаясь как-то показать отношение к происходящему. Видимо, решил, посмотреть, чем это закончится.

— Прошу прощения, что так явилась. Но вот какая беда: купленный у вас горшок… Во-первых, варит не то, что надо. Во-вторых, ревет. В-третьих, простите за мой старолатрийский, хочет жрать. Да так, что поэтому и ревет.

Пан Раудис округлил глаза. Так, кажется, он о таком не подозревал.

— Так, а ну-ка пошли в дом.

С улицы доносились крики и шум. Жужа подобралась к забору, прислушиваясь.

— Что там? — поинтересовался пан Раудис.

Я поморщилась:

— Мой старый друг пан Дудоля.

Судя по выражению лица Раудиса, Дудолю он знает — услышав имя незнакомого человека, так не поморщатся.

— Что ты ему сделала, раз так надрывается?

— Зарядила туфлей по темечку, — призналась я.

— О Ловкорукий, какая женщина!

Я чуть не поперхнулась, но меня тут же взяли под руку и повели в дом. Только и успела дать знак Жуже, чтобы следовала за нами.

— Так вот, что ты там говорила про горшок, Ядвига? — как ни в чем не бывало продолжил пан Раудис, словно и не меняли тему разговора.

— Ревет и голодный. Как самый настоящий младенец. А ещё пожаловался, что я с ним разговариваю.

— Ну эту беду мы решим.

* * *

Раньше я никогда не бывала в жилых комнатах Раудисов: только в комнате-лавке и в мастерской. Но дом-то большой и просторный. Три мастера тут прекрасно размещались, не мешая друг другу.

Зачарованно разглядывая украшенные глиняными фигурками стены, я даже позабыла, зачем мы сюда пришли. Это же надо было! Вылепить легенды Янтарного Союза на всю стену! Желтая, песочно-бежевая, коричневая, золотисто серая, белая, черная глины отражали героев сказаний, пришедший из древности времен. Вот прекрасная Златовласая, вот — Ловкорукий с гончарным кругом, а над ними — сама Янтарноликая. Уж не знаю, как удалось это сделать, но вся фигурка кажется сияла солнечным янтарем.

Чуть вправо — Дзинтарово море, из которого выглядывают любознательные русалки. Их волосы — белее морское пены, а тела — нежнее шелка. А дальше — рыбаки и собирательницы жемчуга. Они смеются и показывают на большой город, который не иначе, как старый-старый Юрмаа — первый город на этих землях, который построили сами боги.

Если перевести взгляд влево, то можно увидеть Чёрного Рыцаря и его мрачные пределы. Он хмуро смотрит в сторону Юрмаа, а его рука лежит на спине сказочного, но не становящегося от этого менее жутким, пятирога.

— Нравится? — спросил пан Раудис за моей спиной.

Я невольно вздрогнула, поняв, что настолько углубилась в свои мысли, что даже не услышала, как он подошел.

— Просто завораживает, — выдохнула я. — Скажите, это сделали вы сами?

Пан Раудис кивнул:

— Да. Точнее, каждый мастер нашего рода добавляет что-то свое, и глиняная картина становится все лучше и лучше.

— То есть вы перевозите её каждый раз, когда меняете дом?

Некоторое время он помолчал, и я поняла, что зря затеяла разговор. Ведь Раудисы не из Ельняса. А переезд… случается по разным причинам. Почему-то же они здесь оказались. К тому же… до сих пор висит в воздухе вопрос: почему их семья состоит только из мужчин? Не моё дело, понимаю, но избавиться от любопытства не получается.