Перед отъездом мы с Абвером и Майснером пытались рассчитать, сколько понадобится времени на весь поход, вышло, что по самым оптимистическим прогнозам, поскольку я не планировал ни одной долгосрочной осады города или замка, домой мы вернёмся через два с половиной месяца. Обратный путь будет быстрее, поскольку обоз значительно сократится, припасы подойдут к концу, да и людей, как это ни прискорбно, будет меньше.

В первую ночь армия остановилась практически в чистом поле, то есть, там была небольшая деревенька, которую можно было сделать центром лагеря, но кому нужны приземистые деревянные хаты, отапливаемые по-чёрному? Король в такой избушке спать точно не будет, да и, помимо сна, командирская палатка служит для военного совета, а попробуйте впихнуть в подобную конуру хотя бы дюжину человек.

Поэтому деревня осталась почти нетронутой, просто вокруг неё разместился лагерь королевских солдат. Большой, к слову, лагерь. Вполне сопоставимый с городом. Когда я видел свою армию в виде колонны, её размеры от меня как-то ускользали. Вот солдаты, идут в колонну по пять, местами, по шесть. Кавалерия следует рядом. Вокруг быстро перемещается конная разведка, глаза армии, обследовавшие местность на расстояние пары миль вправо, влево и вперёд. Начало и конец этой колонны не видны за горизонтом, но их и не должно быть видно, поскольку местность пересечённая, справа и слева растёт густой лес, а дорога часто поворачивает. Теперь же, когда вся эта людская масса стала накапливаться на ограниченном пространстве, я смог оценить их по достоинству. Семнадцать тысяч человек, военных и нонкомбатантов, собранные в довольно компактную массу, и почти столько же телег в бесконечном обозе. Когда первые уже укладывались спать, последние только втягивались в лагерь, и будут втягиваться ещё часа два.

Аристократы размещались в шатрах, впрочем, довольно скромных, пехота легла в примитивных палатках, а то и вовсе под открытым небом у костров, благо, уже ощутимо потеплело, хотя весна только началась. Повсюду разожгли костры, топливом для которых послужили окрестные леса. Вообще, проход армии оставляет на местности ощутимый след. Вырубленные леса, вытоптанная трава вдоль дорог, объедки, экскременты, каковые отмечали весь наш путь (кстати, Альрик сказал, что от боевого поноса, сиречь, дизентерии, здесь лечить умеют, и даже больной после такого лечения обычно жив остаётся).

Я пытался представить себе эту массу вооружённых людей на поле боя, но в голову картина не помещалась. Пехота, допустим, построится в коробочку и места занимать будет мало, а вот аристократия, которой выходило шесть с хвостиком тысяч, она ведь на конях. Каждый конный рыцарь — это маленький танк, когда все они разгонятся до невообразимых в этом времени скоростей, земля задрожит, словно от артобстрела или землетрясения.

А ведь ещё столько же будет у врага, хоть пехотой он и не богат, разведданные утверждали, что пешие подразделения у Пипина есть, но в незначительном количестве. И это не та пехота, что обучена ходить строем и принимать рыцарей на острия пик, это просто городское ополчение, вооружённое за счёт казны и получающее в походе жалованье. В полноценный бой их не пускают, используют только в качестве вспомогательных войск. Охраняют обоз, носят раненых, изредка перекрывают какие-то второстепенные направления, но исключительно своей массой, поскольку они не могут остановить рыцарскую конницу, а могут только позволить ей на время завязнуть в своих рядах.