Четвертая квадра — дельта. Никакой оценочной системы на пути взросления для них не было предусмотрено. Даже с точностью до наоборот — в их среде поощряли любые проявления творчества и воображения, какие только есть. В игровой манере им преподносили знания о мире людей, развернуто отвечали на любые вопросы. Короче говоря, воспитывали, как обыкновенных, но слегка избалованных детей.

— К ним относится Третий.

— Тот, что охраняет сейчас профессора Сона? — вспомнил я.

— Именно. Активный, любознательный, эмпатичный парень, психологический возраст которого колеблется на уровне ученика средней школы. Убийство для него сродни детской игре в салочки — в таком ключе его воспитали. Сильные стороны — ловкость и скорость, слабые — всё то же любопытство. Если вызвать живой интерес, он может замешкаться.

— Для чего же он вам нужен вообще? — смутила меня столь неоднозначная характеристика. — Какова его роль?

— Считай его сдерживающим фактором для всех остальных членов группы. В некоторых ситуациях он… стал бы полезен. Вот как сейчас, к примеру. Насилие без веской необходимости применять не будет.

Понятно. Выходит, надсмотрщик для тех, кого желательно оставить в живых.

— Посвящать тебя в особенности квадры «дзета» не вижу смысла, потому что Второго — ее представителя — ты не так давно собственноручно утилизировал.

Значит, следующей на очереди была омега. Если следовать изначальной задумке этого социального эксперимента, детей из данной группы просто оставили на произвол судьбы, удовлетворяя при этом их минимальные физиологические потребности. Скудные знания о внешнем мире, безынициативность и слепое подчинение остальным членам основного отряда — такими были их отличительные особенности. Никаких целей, задач и стремлений омеги по жизни не имели.

— Единственный выживший из их числа — это Четвертый, и скорее всего, любое его столкновение с тобой попытаются пресечь. В открытом бою даже сейчас ты значительно превосходишь его, но и угрозы как таковой для тебя он на данный момент не представляет.

— А этот-то вам тогда зачем? — бросил я на модификанта скептический взгляд.

— Его сильная сторона — это эмпатия, а тонкая душевная организация позволила усилить ее в разы. Можешь считать его переговорщиком. Посредником между нами и людьми. Располагать к себе он умеет. Не припомню, чтобы Первый хоть раз вступал с ним в конфронтацию, хотя для такого психа, как он, это большая редкость.

— Тогда почему надсмотрщиком к профессору Сону отправили не Четвертого? — возник у меня логичный вопрос.

— Потому что каждому в группе отведена определенная роль. Странно, что ты всё еще этого не понял, учитывая факт разделения на отдельные квадры в принципе.

Двойник замолчал, и тишину, воцарившуюся в зале, пришлось нарушить уже мне.

— Тогда что насчет тебя?

— Меня? — с издевкой в голосе переспросил тот. — Ты имеешь в виду особенности моей квадры? Забудь, — отвел модификант взгляд, когда я уставился на него в упор, не мигая. — С чего ты вообще решил, что я стану сообщать кому-либо о своих достоинствах и недостатках? Чтобы мои же козыри впоследствии обернули против меня? Думаю, что и так предоставил тебе самую исчерпывающую информацию. Куда больше, чем ты сумел бы добыть без моей помощи.

С этими словами он поднялся со скамьи и уж было направился к выходу из зала боевых искусств…

— Двести пятьдесят тысяч вон, — произнес я, и Седьмой остановился. Обернулся ко мне, вопросительно выгнув бровь. — Примерно в пятьсот тысяч я оценил бы сумму причиненного нами ущерба.