|
— Я очень постараюсь, — ответила я. — Когда ты бросила первый взгляд в то помещение позади камня, что ты увидела? — Руку, — ответила я. — Высохшую. Она сжимала разбитую стеклянную трубку. — Кольца? — Нет. — Ногти? — Чистые. Ухоженные. Хотя ладони и одежда были грязными. — Очень хорошо. Что ты еще увидела? — Лицо. Во всяком случае, противогаз, закрывавший лицо. Светло-золотистые волосы. Темные полосы на шее. — Что-нибудь еще? — Нет. Фонарь светил довольно узким лучом. — Отлично! Я вижу, твоя репутация, которая тебя опережает, вполне заслуженна. Моя репутация? Викарий, должно быть, рассказал ему о нескольких старых делах, когда я смогла указать полиции правильное направление. В глубине души я возгордилась собой. — Никаких сухих лепестков… растений… что-нибудь такого плана? — Нет, не заметила. Мистер Сауэрби подобрался, будто собираясь задать щекотливый вопрос. И шепотом произнес: — Должно быть, для тебя это такой шок. Я имею в виду труп этого бедолаги. — Да, — сказала я и не стала объяснять. — Полиция напортачила на месте происшествия, убрала останки и всякое такое. Все, что могло бы меня заинтересовать, теперь просто… — Пыль на сапогах сержанта, — сострила я. — Именно. Теперь мне придется ползать по земле с увеличительным стеклом, как Шерлоку Холмсу. — Что вы рассчитываете найти? — Семена, — ответил он. — Остатки от погребения Святого Танкреда. Присутствующие на похоронах часто бросали свежие цветы на могилу, знаешь ли. — Но в склепе ничего не было, — сказала я. — Он был пуст. Если не считать мистера Колликута, конечно же. Адам Сауэрби бросил на меня загадочный взгляд. — Пуст? О, я понимаю, что ты имеешь в виду. Нет, вряд ли он был пуст. Расщелина, где ты обнаружила мистера Колликута, — это на самом деле камера перед самой гробницей. Ее крышка, если хочешь. Святой Танкред все еще уютно лежит где-то внизу. Так вот почему там не было костей! Я получила ответ на свой вопрос. — Значит, вполне вероятно, что вы найдете семена и всякое такое? — Я удивлюсь, если нет. Просто в любом расследовании приходится начинать снаружи и пробираться внутрь. Я бы сама лучше не выразилась. — И эти семена, — поинтересовалась я, — что вы с ними будете делать? — Я буду за ними ухаживать. Помещу в теплое место и предоставлю им необходимое питание. По страсти в его голосе я поняла, что для него семена — все равно что яды для меня. — А потом? — спросила я. — Они вполне могут прорасти, — ответил он. — Если нам чрезвычайно повезет, один из них зацветет. — Даже пятьсот лет спустя? — Семя — удивительный сосуд, — сказал он. — Настоящая машина времени. Каждое семя может принести прошлое живьем в настоящее. Подумай только! — А потом? — продолжила расспрашивать я. — Когда они зацветут? — Я их продам. Ты удивишься, сколько денег некоторые люди готовы отдать за то, чтобы быть единственным владельцем вымершего растения. — О, ну и научная слава, разумеется. Кто может жить без нее в наше время? Я понятия не имела, о чем он говорит, но информация о растениях меня интриговала. — Вы не могли бы подвезти меня в деревню? — внезапно спросила я. |
