Назло людскому суесловью

         Велик и свят был жребий твой!..

         Ты был богов орган живой,

         Но с кровью в жилах… знойной кровью.

         И сею кровью благородной

         Ты жажду чести утолил —

         И осененный опочил

         Хоругвью горести народной.

         Вражду твою пусть Тот рассудит,

         Кто слышит пролитую кровь…

         Тебя ж, как первую любовь,

         России сердце не забудет!..

    Май – июль 1837

«Там, где горы, убегая…»

         Там, где горы, убегая,

         В светлой тянутся дали,

         Пресловутого Дуная

         Льются вечные струи…

         Там-то, бают, в стары годы,

         По лазуревым ночам,

         Фей вилися хороводы

         Под водой и по водам;

         Месяц слушал, волны пели,

         И, навесясь с гор крутых,

         Замки рыцарей глядели

         С сладким ужасом на них.

         И лучами неземными,

         Заключен и одинок,

         Перемигивался с ними

         С древней башни огонек.

         Звезды в небе им внимали,

         Проходя за строем строй,

         И беседу продолжали

         Тихомолком меж собой.

         В панцирь дедовский закован,

         Воин-сторож на стене

         Слышал, тайно очарован,

         Дальний гул, как бы во сне.

         Чуть дремотой забывался,

         Гул яснел и грохотал…

         Он с молитвой просыпался

         И дозор свой продолжал.

         Все прошло, все взяли годы —

         Поддался и ты судьбе,

         О Дунай, и пароходы

         Нынче рыщут по тебе…

    Не позднее мая 1836

«Сижу задумчив и один…»

         Сижу задумчив и один,

         На потухающий камин

         Сквозь слез гляжу…

         С тоскою мыслю о былом

         И слов в унынии моем

         Не нахожу.