Она поспешно вскочила и бросилась к выходу. Потом остановилась, обернулась и твёрдо проговорила:

– Я никому ничего не скажу. Честное слово.

– Хорошо, – кивнул Алексей.

– Хорошо, – автоматически повторила Карина. – Ты… Ты какой‑то странный для бандита.

– Какой есть, – сказал Алексей. – Я постараюсь исправиться. Я же недавно в Москве. Ещё не акклиматизировался.

10

Десять часов спустя Алексей вошёл в кабинет Харкевича, положил на стол чемодан и стал выкладывать пачки денег.

Харкевич тщательно все пересчитал и нахмурился:

– Здесь нет пятидесяти тысяч.

– Правильно, – согласился Алексей. – Здесь сорок две тысячи.

– Но тебе было сказано – пятьдесят.

– Я думаю, что сорок две тысячи – это тоже хорошие деньги.

– Да? – Харкевич усмехнулся. – Вообще‑то ты прав… Пятьдесят или сорок две – это почти одно и то же. Не в этом главное.

– Я тоже так думаю.

– А ты знаешь, в чём главное?

Алексей пожал плечами:

– Вы – начальник, вам виднее.

– Тоже правильно, – засмеялся Харкевич. – Ты сообразительный парень, как я погляжу.

Алексей не стал возражать, а Харкевич тем временем распахнул дверь своего кабинета и крикнул в коридор:

– Мамонт! Иди сюда…

Появился Мамонт, и в кабинете сразу стало несколько тесновато.

– Что главное? – с усмешкой спросил Мамонта Харкевич. – Как ты думаешь, Мамонт?

– Режим дня, – сказал Мамонт. – И правильное питание. Только вот с вашей работой нет у меня ни режима, ни правильного питания.

– А что у тебя есть? – спросил Харкевич, чем усилил зародившееся у Алексея впечатление, что перед ним разыгрывают какой‑то заранее подготовленный спектакль. Мамонт вытащил из внутреннего кармана незапечатанный конверт и вручил Харкевичу. Тот подержал конверт в руке, не заглядывая внутрь, а потом передал Алексею.

– Посмотри.

Алексей открыл конверт и вытащил тонкую пачку фотоснимков.

– Видишь здесь кого‑нибудь знакомого?

Алексей кивнул. Остановившиеся глаза Миши смотрели прямо в объектив.

Глава 24

Бондарев: головная боль

1

– Так. Это что ещё за херня? – негромко произнёс Лапшин, запустив обе руки внутрь кейса. – Это что ещё за…

В этот момент машину сильно тряхнуло, и Лапшин вместо ответа на свой вопрос получил ценное и своевременное указание от Бондарева:

– Ложись!

Лапшин моментально подчинился, упал на сиденье, а потом даже скатился для верности на пол, так что автоматная очередь прошла над ним и разнесла боковые стекла, пролившиеся на Лапшина неприятным дождём из прозрачной мелкой крошки. Бондарев завернул «Тойоту» резко вправо, уходя из сектора обстрела, свободной рукой перекинул Лапшину «беретту» и коротко сказал:

– Оформи.

Лапшин схватил оружие, приподнялся и выглянул в разбитое окно. «Мерседес‑340» с тонированными стёклами шёл на сближение с упорством и безжалостностью торпеды, направленной в борт круизному лайнеру. Из правого окна «мерса» торчал ствол «узи», готовый снова засыпать «Тойоту» пулями. Лапшин, сожалея, что под рукой нет гранатомёта, нацелил «беретту» на «мерс» и для начала парой выстрелов припугнул невидимого стрелка, а потом шарахнул по лобовому стеклу. Озабоченный водитель «мерса» вильнул влево, и Лапшин поприветствовал этот манёвр обстрелом покрышек.