– Ха, – сказал Харкевич, очень сильно надеясь, что это такая шутка. – Ха‑ха.

– Это как раз работа по твоим мозгам, вреда от тебя будет меньше, ну и никто не сможет меня упрекнуть, что мой племянник бедствует. На водку с шоколадом хватит.

– Я… Я…

– Короче, – сказал Большой Человек, взглянув на часы. – Родство родством, но ты меня уже утомил. Жалуются на тебя, понял? Говорят, проку от тебя мало. Так что, будь добр, докажи людям, что от тебя есть прок. Не позорь фамилию.

– Ага.

– Вот эту штуку, которую… Ну ты понял.

– Ага.

– Её надо продать.

– Ага.

– Займись этим. Хотя бы продать ты сможешь?

– Я постараюсь.

– Если плохо постараешься, то лучше меняй фамилию и сам беги на автостоянку.

– Понял.

– И ещё одно. Ты не забыл про свою главную задачу?

– Э‑э… – за последние десять минут на долю Харкевича досталось слишком много эмоций и информации, чтобы он мог быстро соображать.

– Зачем я тебя засунул в Фирму.

– Чтобы… Чтобы я присматривал за ними?

– Типа того. Присматриваешь ты тоже хреново.

– Так вроде бы все нормально…

– Вроде… Учти – ты там не один такой присматривающий. Есть и другие люди. И если они мне передадут, что ты чем‑то таким занялся…

– Я…

– Я похороню тебя рядом с твоей легкомысленной мамой.

9

В то время как Харкевич приходит в себя после тяжёлого разговора с Большим Человеком, а Алексей Белов в сопровождении могучей дамы из риелторской конторы осматривает квартиру на предмет съёма, Морозова борется с желанием взять официантку за воротник её белой полупрозрачной блузы и как следует встряхнуть – может быть, тогда это заторможенное создание ускорит свои действия. Не без усилия Морозова сдерживается, а заспанная официантка доведёнными до автоматизма, но очень медленными движениями ставит на стойку две чашки кофе. Морозова берет обе, одну немедленно выпивает большим глотком, а другую относит за свой столик. Морозова садится, откидывается на высокую спинку кресла и блаженно вытягивает ноги. Запах только что сваренного кофе приятно щекочет ноздри, и вторую чашку Морозова пить не торопится.

– Так ты решила? – звучит голос из‑за развёрнутой газеты.

Газету держит сидящий напротив Морозовой человек, лица которого не видно, видны лишь пальцы. Морозовой знакомы эти пальцы. Когда‑то ей очень нравились эти пальцы. Они могли быть сильными и нежными. Это редко встречается, и Морозова ценила такое сочетание.

Однако у пальцев есть хозяин. И с ним все гораздо сложнее. Далеко не все в нём нравится Морозовой. Впрочем, они давно не общались, и ей интересно, насколько всё изменилось. Или насколько всё осталось прежним. Ей просто интересно.

Однако мужчина с газетой расценивает их посиделки в маленьком кафе совсем иначе.

– Так ты решила? – спрашивает он.

– А я должна была?

– Ты согласилась встретиться. Раньше такого желания у тебя не было.

– Мне просто стало любопытно.

– Что именно?

Морозова пожимает плечами, но её собеседник не видит этого жеста из‑за газеты.

– Что тебе любопытно? – повторно спрашивает он. – Я уполномочен дать тебе гарантии – по деньгам ты ничего не теряешь. По должности – ты выиграешь. Главное, ты приобретёшь перспективу, которой сейчас у тебя практически нет. Я удовлетворил твоё любопытство?

– Убери эту гребаную газету, – отчётливо произносит Морозова.