– Он разве умеет говорить? – тихо изумляется Алексей.

– Умеет, – отвечает Морозова.

– По‑русски?

– Ага.

– Никогда не слышал.

– Я бы на его месте тоже не стала разговаривать с человеком, который при первой встрече треснул меня в лоб и не извинился.

– Он потом тоже меня сбил с ног, – вспоминает Алексей смотровую комнату. – И тоже не извинился.

– Он ребёнок, ему простительно. А ты здоровый бугай, – начинает Морозова и с ужасом понимает, что произносимые ею слова – не что иное, как проявившийся не к месту и не ко времени материнский инстинкт, шокированная, она негромко произносит несколько совсем других слов, услышав которые Бондарев уважительно качает головой.

В этом состоянии Морозова пинает дверь и выходит на нижний этаж, на склад, где Второй и Малик только что безуспешно пытались столковаться.

– А что это за разговоры насчёт Пятигорска? – удивляется Бондарев, услышав обрывок фразы Малика.

– У нас тут придурки с ядерной бомбой! – кричит Второй. – Лучше прячься где‑нибудь!

– Придурки с ядерной бомбой, – улыбается Морозова. – Какое точное и самокритичное определение. – Она поворачивается к Монголу и сухим тоном экскурсовода в зоопарке произносит, имея в виду Второго: – Оперативной ценности не представляет.

Монгол немедленно стреляет Второму в голову, потом стреляет снова, в ближнего охранника. Бондарев убивает ещё двоих, остальные вяло отстреливаются и отползают за ящики.

– Не упустите Третьего, – говорит Морозова, показывая в сторону «кельи». – У него там триста томов бумажной бухгалтерии по всем сделкам, да и сам он много чего зна…

Её слова перекрывает торжествующий вопль: «Аллах акбар!» Бондарев инстинктивно приседает, а Монгол вслушивается в перекрикивание между чеченцами.

– О чём базар? – спрашивает Бондарев.

– Какой‑то Магомед сообщает Малику, что он это сделал во имя Аллаха. Малик поздравляет его.

– Сделал это? Сделал что?

– Запустил генератор в «ядерном чемодане».

9

Малик немедленно подтверждает правильность перевода, заорав из укрытия:

– Всё, хватит стрелять! Это уже ничего не изменит, потому что мой брат Магомед включил вашу ворованную бомбу, и у вас есть полчаса, чтобы понять наконец, какой грешной и неправильной была ваша жизнь! Полчаса, и Россия узнает, что такое удар в сердце! Справедливый удар в отмщение…

– Просто митинг какой‑то, – говорит Бондарев. – Включил и включил, зачем так разоряться‑то… Кстати, где «чемодан»?

– В лифте, – отвечает Монгол. – Они хотели поднять его наверх, но тележка застряла, а этот Магомед, кажется, ранен.

– А он что, и вправду запустил генератор?

– Мне отсюда не видно.

– Подойди и посмотри. Малик же сказал, что стрелять теперь бессмысленно.

– Надо проверить, – говорит Монгол. – Эй, там, мы больше не стреляем, но и ты не стреляй.

– Я убью вас одним большим выстрелом! Но это будет через полчаса, а пока попробуй убежать…

Мысль о том, что можно попробовать убежать, до этого как будто никому и не приходила в голову, но, как только Малик её произносит, пообещав, что стрелять не будет, с разных концов склада вдруг начинают выскакивать люди, вооружённые и безоружные, бегут к свободному лифту и лестницам.