Айрапетов поморщился:

– Тебе все шуточки, Валера, а у меня вторая машина так и не пришла.

– Придёт, куда денется.

– Я тоже надеюсь, что она никуда не денется… Товара на двести штук баксов, это тебе не семечки.

– Не семечки, – согласился Фоменко, наблюдая, как Айрапетов вынимает из кейса тонкую пачку бумажных листов – протокол допроса, написанный айрапетовскими адвокатами. Полковник расписался на протоколе, не переставая успокаивать нервного Айрапетова насчёт второй машины.

– Как будто у тебя одного проблемы, – сказал Фоменко. – Вот у меня…

– Знаю я твои проблемы, – махнул рукой Айрапетов. – Туфта, а не проблемы. Твой пацан девку трахнул, а её брат‑чудик теперь Олежку кастрировать хочет – так?

– Примерно.

– Мне бы твои проблемы, – вздохнул Айрапетов.

– На, бери, – предложил полковник. – А я тебе машину найду.

– Без балды? – оживился Айрапетов. – Серьёзно?

– Я всегда серьёзен.

– По рукам. Только что мне с этим чудиком‑то делать? Твоим ментам сдать?

– Не надо никого никому сдавать. Просто найди и… Чтобы я больше никогда о нём не слышал.

– Что, такой гад?

Полковник сделал жест, означавший, что он не хочет больше ничего слышать об этой идиотской истории. Айрапетов понял и вышел из кабинета в слегка улучшившемся настроении.

Фоменко смотрел из окна, как подозреваемый садится в джип, и думал – правильно он сделал или нет? Полковник сомневался не насчёт судьбы Алексея Белова, а по поводу странного предложения, которое было ему сделано в лифте городской прокуратуры. Нужно было сказать об этом Айрапетову или нет?

Поразмыслив, полковник решил, что Айрапетова ставить в известность не следовало. Если представить всю их систему в виде лестницы, то Айрапетов оказывался на ступень ниже полковника, поскольку полковник прикрывал Айрапетова. Самого полковника Фоменко так же прикрывали люди на более высоких ступенях – и вот им‑то и нужно было бы рассказать про встречу в прокуратуре.

Однако что‑то удерживало Фоменко от немедленной передачи информации наверх. То ли смутное ощущение опасности, то ли такое же смутное предчувствие, что у той неожиданной встречи в прокуратуре могут быть последствия, выгодные именно для него, Фоменко, а не для всей многоступенчатой лестницы прикрывающих друг друга официальных и неофициальных лиц.

В результате звонить Фоменко никому не стал. Позвонили ему – из пансионата «Родник».

3

Алексей вышел из магазина, запихивая в сумку буханку чёрного хлеба, и поначалу даже не заметил этой штуки, пробежал мимо. Но потом вернулся, остановился и внимательно прочитал.

Со стены на Алексея смотрело недавно наклеенное объявление, небольшой плакат с фотографией посередине. С фотографии чуть исподлобья смотрел сам Алексей – таким он был пару лет назад. Снимок был позаимствован из военкомата, а вот текст к фотографии писали явно в другом месте. Алексей прочитал, что он теперь является особо опасным преступником, представляющим опасность для общества. Жителям города предлагалось звонить по номерам контактных телефонов и сообщать информацию о скрывающемся преступнике. Вознаграждения пока не предлагалось, но Алексей подумал, что вскоре дойдёт и до этого.

Рядом остановился подслеповатый пенсионер с авоськой и стал разглядывать плакат, читая полушёпотом текст:

– …возможно, во‑о‑оружен…

Да уж. Буквально до зубов. Алексей неспешным шагом двинулся к автобусной остановке, ища по карманам мелочь на проезд… Внезапно он понял – ему не нужно идти к этой остановке.