Наконец щеколда щелкнула, и другой, такой же чернобородый еврей показался на улице.

Первый чернобородый объяснил второму, что женщину, которую он привел, надо приютить до утра, а утром доставить на станцию.

И вслед за тем Землячка очутилась в кромешной тьме своего нового жилища, в темноте ей что-то постелили и предложили прилечь до утра.

Разбудили ее детские голоса. Она открыла глаза. Со всех сторон, из-за печки, и с печки, из-под грязных ситцевых занавесок глядели на нее кудрявые головенки. Сама она лежала на сложенном ватном одеяле, сшитом из разноцветных кусочков, приобретших за свое долгое существование серый унылый цвет.

Не старая еще, непричесанная еврейка с белым лицом и запавшими черными глазами подошла к своей квартирантке.

— Цыц! — прикрикнула она на детей, пытаясь выдавить на своем лице какое-то подобие улыбки. — Вам чаю или кофе?

Она поставила перед гостьей немытую чашку, достала из печки ухватом чугунок, налила в чашку какое-то пойло, которое не было ни чаем, ни кофе, и высыпала на стол несколько кусков сахару, которые сразу приковали к себе взоры всех ребятишек.

Да, это была уже Россия: грязь, нищета, голодные дети… И все-таки это была Россия, куда так стремилась Землячка из надоевшего ей Парижа.

Она с опасением посмотрела на придвинутую чашку и отказалась:

— Спасибо, я не проголодалась.

Через час хозяин дома довез ее в грязной и скрипучей бричке до железнодорожной станции, станцию эту Землячка видела впервые, но она ничем не отличалась от тысяч подобных станций: все те же деревянные диваны, затхлые запахи и грязный перрон…

А еще через час она ехала в поезде, сидела в вагоне второго класса у окна и смотрела на мелькавшие за окном поля, овраги и перелески.

Она была в России. В России, которой отдана вся ее жизнь.

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои…

Против течения

1 августа 1914 года Германия объявила России войну.

В сентябре Ленин знакомит живущих в Берне большевиков со своими тезисами о войне.

Тезисы пересылаются в Россию, их обсуждают, к ним присоединяются все большевистские партийные организации, и в ноябре 1914 года газета «Социал-Демократ» публикует написанный Лениным манифест ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия».

Развитие исторических событий нельзя было пустить на самотек, и сотни партийных работников изо дня в день разъясняли рабочим, что «превращение современной империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг».

Именно в эти дни и произошло решительное размежевание между истинными революционерами и оппортунистами.

2 ноября 1914 года большевистские депутаты Государственной думы созвали в Озерках близ Петрограда конференцию с участием представителей большевистских организаций. Конференция обсудила тезисы Ленина и манифест ЦК о войне и полностью их поддержала.

А 4 ноября полиция арестовала всех участников конференции — их выдали провокаторы. Депутатов-большевиков предали суду.

Депутаты Бадаев, Петровский, Муралов, Самойлов и Шагов обвинялись царским правительством в государственной измене, а обвинительным материалом послужили отобранные при аресте тезисы Ленина «Задачи революционной социал-демократии в европейской войне» и манифест ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия».

Депутаты-большевики использовали трибуну суда для того, чтобы открыто заявить о лозунгах партии против войны, и были приговорены к ссылке на вечное поселение в Енисейскую губернию.

О суде над депутатами-большевиками Землячка узнала в Москве из буржуазных газет.

И либеральный «День», и кадетская «Речь» писали о процессе, но очень уж однобоко, «Речь» так даже благодарила царский суд за то, что тот рассеял легенду, будто социал-демократические депутаты желали поражения царским войскам.