– Вы не поверите, как мне нравится вот такой прямой подход к делу. Я тоже не люблю разглагольствований о погоде и тому подобную чепуху. А поговорить я хотел бы о Уральских горах, точнее о заводах, принадлежащих Демидовым и приисках, которые ими же разрабатываются.

– И что же вы хотите узнать, ваше высочество? – Геннин стал очень серьезным, даже взгляд его посуровел.

– Я хотел бы знать, правду ли говорят о том, будто Акинфий Никитич чеканит собственную монету, не чинясь и не оглядываясь на Монетный двор?

– Нет, – медленно проговорил Геннин. – Я не знаю наверняка, но такое дело, как производство монет, которые будут соответствовать заявленным государством, нуждается и в специальных помещениях, чтобы пресс поставить для чеканки, и в химиках, кои будут серебро и золото вымерять так, чтобы разница не была с монетами Монетного двора заметна. Темной конуры с двумя кузнецами, которые будут молотами плющить драгоценный металл, может быть, и хватило бы в стародавние времена, но сейчас, в наше просвещенное время это уже никак не будет возможным. Я ничего подобного не видел, хотя Акинфий Никитич никуда мне доступ не закрывал, знал, что я перед самой государыней буду ответ держать.

– Понятно, – я задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику. – Хорошо, а само золото и серебро Демидовы добывают?

– А вот это возможно, – кивнул Геннин. – Я сам находил весьма перспективные участки, где можно было бы начать разработку. И не только в Уральских горах, но и в Алтайских.

– И куда они в этом случае их сбывают? – я перестал барабанить и в упор посмотрел на металлурга. – Они ведь не в Российской империи обогащаться удумали, иначе, все бы знали о том.

– Вот тут я точно не могу вам помочь ни в чем, ваше высочество, потому как, не знаю, – Геннин развел руками. – Могу, конечно, предположить, что куда-то за границу тайком золото и серебро вывозят, но, опять-таки, об этом было бы давно всем известно. Одно могу предположить, складывают они слитки где-нибудь в подвале. Вот для этого дела ничего, кроме плавильни и самого подвала и не надобно.

– Учитывая, что их можно совместить, – я откинулся на спинку стула. – А почему мы решили, что они на Запад могут серебро волочь? Господи, какой же я идиот, – я закрыл лицо руками и глухо засмеялся, даже всхлипнув при этом. – Это надо же, как в меня вбили и там, и здесь, что полноценная торговля возможна только с Западом.

– Ваше высочество? – Геннин выглядел обеспокоенным. – Что с вами?

– Не обращайте внимания, Вилим Иванович, это я самобичеванием решил в вашем присутствии позаниматься. – Я отнял руки от лица. – А теперь я хочу узнать самое главное, как обстоят дела на самих заводах. Почему там все время бунты вспыхивают? Вот этот вопрос вы должны были всесторонне изучить.

– Причин много, – Геннин задумался. – У Демидовых на заводах работникам приходится несладко, это верно. Но большая заслуга в этом в том состоит, что почти все они из крестьян вышли, который впервые плавильные печи только на заводе и увидели. Работа тяжелая, спору нет, но по-другому металла никто получить не сможет. Что касается слухов про то, что бесчеловечные условия и что день и ночь свист хлыстов и стоны несчастных там стоят… Неправда это, – Геннин покачал головой. – Сами посудите, ваше высочество, ежели бы так дела обстояли, то какова бы смертность на заводах была бы? Так никаких людишек не хватит, да и огромное количество смертей невозможно утаить.

– Тоже верно, – я кивнул.