– Он вырастит, и станет грозным котом, – возразила Мария.

– Если вы в этом уверены, – протянул я, и улыбнулся.

– Я абсолютно уверена, ваше высочество, – теперь она вела себя более раскрепощенно, примерно, как на том домашнем концерте, где мы познакомились. И все же я чувствовал ее напряжение, которое никак не мог себе объяснить. Почему-то мне эта скованность не понравилась, но что я мог сделать вот здесь, на балу, под прицелом пристальных взглядов? Окончание танца проходило в молчании. Как и Елизавете я поцеловал холодные пальчики, прежде, чем вернуть ее на то место, откуда утащил. Больше пока танцевать мне не хотелось, и, я отошел чуть в сторону, делая вид, что не замечаю пробивающегося ко мне распорядителя бала, который должен был мне указать следующую партнершу.

– Ваше высочество, Андрей Иванович велел вам передать, – передо мной словно вырос слуга, в котором я узнал одного из крупье клуба Ушакова. Я даже не понял, каким образом в меня в руке появилась сложенная во много раз бумага, а когда я перевел взгляд на передавшего мне ее слугу, то увидел, что тот словно испарился.

Усмехнувшись, я зашел за колонну и развернул листок. Быстро пробежавшись по нему глазами, сложил и сунул во внутренний карман камзола, поближе к телу. Этот карман мне удалось с боем вырвать у своего портного, но теперь я понимал, что не зря старался. Ушков велел мне передать, письмо Бестужева англичанину, который исполнял обязанности временного консула. У кого «крупье» его увел, непосредственно у Бестужева или же у англичанина, мне неизвестно, вот только ни Ушакову, ни мне пока не доводилось держать в руках подобных доказательств его сильной любви к Туманному Альбиону. Похоже, Андрей Иванович внял моим увещеваниям и начал привлекать к работе на таких вот сборищах специалистов, подобных тому, кто принес мне письмо. На самом деле именно балы были практически идеальным местом, где в окружении огромного количества народа в основном и проворачивались разного рода делишки, товарищи, подобные нашему вице-канцлеру. Елизавета ревнива, она никогда не простит Бестужеву столь явного выражения любви к государю другой страны, так что, похоже, Бестужев попался.

Я обвел взглядом зал, остановив его на Иване Шувалове. Я все равно не смогу заставить Елизавету отступить, если он ей понадобится в постели. Значит, нужно сделать так, чтобы мы с ним стали лучшими друзьями, и чтобы он всячески поддерживал меня перед императрицей. Придя к этому мнению, я уже сделал шаг в его сторону, как мне дорогу перегородил Ушаков, который тащил на буксире какого-то мужика, лет пятидесяти на вид, в огромном парике.

– Ваше высочество, позвольте вам представить Татищева Василия Никитича, – торжественно объявил Ушаков, а я замер на месте, разглядывая наш ключ к взлому Демидовых. Сердце сделало кульбит, и забилось в ускоренном ритме, словно от предвкушения настоящей работы, которую я могу сделать без оглядки на Елизавету.

– Доброй ночи, Василий Никитич, вы даже не предполагаете, как сильно мы вас ждали.

Глава 15

– Я хочу поприветствовать всех вас, братья мои! – Ушаков в длинном темном плаще с глубоким капюшоном воздел руки вверх. Все-таки в нем пропал великий актер, как мне кажется.

Я стоял рядом с ним, в таком же плаще с натянутом на брови капюшоне и выполнял роль статиста. Мы стояли посреди довольно большой комнаты в подвале клуба, выделенного Ушаковым под священное место нового ордена. Даже здесь шеф Тайной канцелярии расстарался, я, когда увидел помещение, чуть не навернулся, споткнувшись о собственную ногу. Стены были облицованы крупными камнями и кое-где задрапированы кроваво-красной тканью.