Шервуд вернулся в свою комнату, но состоял под строгим надзором. Ходил он, держась очень прямо, шею поворачивал с трудом и держался подальше от Джима.

Крэнам и Мак‑Донрах тоже не стали подавать жалобу на Джима. Доктор Порсена сам обвинил их в том, что они вели себя с Джимом неправильно. Их оставили в больничной охране, но в психиатрию больше направлять не будут.

– Я крепко верю в то, что человеку нужно давать шанс, – сказал доктор. – Тебе он тоже дается в настоящем случае. За тобой будет такой же надзор, как и за другими. Итак – я уже говорил, что у тебя необычайно живое воображение. Оно позволило тебе быстрее продвинуться в терапии, чем многим пациентам из твоей группы. Но я не хочу, чтобы ты задирал нос по этому поводу. Тебе просто повезло родиться с таким даром.

Доктор сделал паузу. Его синие глаза наводили на мысли о викингах, про которых рассказывал Джиму дед. Вот такие глаза могли быть у Лейфа Счастливого, глядящего на хмурое, полное опасностей море, которому нет конца. Где‑то там, за горизонтом, лежит неведомая земля. Не слишком ли далека она? Не лучше ли вернуться в Гренландию?

Доктор вышел из задумчивости – он принял решение.

– Настало время, – сказал он, – избавляться от нежелательных черт Рыжего Орка.

Джим не ответил. Он так застыл на стуле, точно Порсена поместил его в криогенный цилиндр – только глаза моргали.

– Что скажешь? – спросил доктор.

Джим поерзал на сиденье, глядя в потолок, и облизнул губы.

– Мне… мне, надо признаться, страшно. Как будто меня… постигла большая утрата. Я не знаю…

– Знаешь, – сказал Порсена.

– Это правда необходимо? Не форсируете ли вы события? Я только‑только вошел в Орка. Господи, сколько же это дней прошло с тех пор? Не так уж и много!

– Для терапии неважно, сколько дней прошло. У нас не исправительное заведение. Учитывается только твой прогресс. И не надо стыдиться, если тебе страшно. Все пациенты на этой стадии впадают в панику. У меня возникли бы сильные подозрения, если бы ты воспринял это как должное. Я не знал бы, по‑настоящему глубоко ты проник в личность Орка или нет. Теперь у меня нет ни малейших сомнений по этому поводу.

– Не слишком ли глубоко?

– Вот это надо выяснить.

– Что же в Орке плохого?

– Это ты мне скажи.

– Я бы хотел сначала поговорить о его хороших сторонах.

– Как тебе будет угодно. Только перед этим скажи мне, каковы сейчас твои ощущения, эмоциональные и физические? Помимо страха.

– Мне стало лучше, когда я собрался поговорить о хорошем в Орке. Но сердце все еще колотится. А в кишки точно жира напихали. И помочиться бы надо.

– Потерпеть можешь? Или уж очень приспичило?

– Не знаю. Могу, наверно. Дело не так плохо, как мне казалось секунду назад.

– Итак, положительные качества Орка. Те, которых, потвоему, тебе не хватает или они слишком слабо развиты.

– Слушайте! – выпалил Джим. – Не могу я его бросить! Я ему нужен! Там ведь мозг‑призрак – я должен избавить Орка от него! Если призрак возьмет верх, Орк уже не будет по‑настоящему Орком! Я не захочу больше входить в это тело, если мозг перестанет принадлежать Орку! Мне будет противно! И потом, это потеряет всякий смысл. – Джим остановился, чтобы проглотить слюну. Рот и губы пересохли. – Да вы и не позволите мне больше входить в него.

– Я этого не говорил. Это твой собственный вывод, и я хочу, чтобы ты разобрался в нем повнимательней. А когда разберешься, скажи мне, почему ты думаешь, что я заставлю тебя бросить Орка.