Люди, которые ничего не знали о смерти Эллен, не поймут, но я понимала, и ещё один человек тоже поймет, а в этом и заключалась моя цель. Существовали разные способы развестись, но я не собиралась забирать у Гриффина что-либо материальное — ни дом, ни алименты, ни какие-либо другие материальные ценности. Я лишь хотела, чтобы он понял, что я, вне всякого сомнения, знаю, кем он является и что он совершил.

Я собиралась позаботиться о том, чтобы он снял свою кандидатуру с выборов. Прежде чем навсегда уйти, намеревалась сорвать с него маску. Сейчас самое время сделать это: на следующей неделе должно состояться крупное предвыборное мероприятие, на котором сенатор Стивен Хоббс должен публично поддержать кандидатуру Гриффина на пост губернатора.

— Ну приветики!

Я была так сильно погружена в свои мысли, что подпрыгнула, услышав голос Нейта. Он остановился в дверях, затем подошёл и обнял меня. Выглядел он как обычно взъерошенным и заросшим, и мне было так уютно в его объятиях. Мы не смогли сохранить наш брак, но Нейт был идеальным бывшим мужем, и я всегда буду его любить.

— Ты вернулся! — воскликнула я. — Как там киты?

— Горбачи передают привет, — ответил он. — Тяжело было с ними расставаться. Не знаю, что мне понравилось больше: наблюдать, как они кормятся в Беринговом море или как телятся в Бахе. Тебе стоит поехать со мной в следующий раз. Я все время думал о тебе, о том, какое вдохновение ты получишь.

— Давай так и сделаем, — улыбнулась я, глядя в его сияющие голубые глаза.

— Не дразни меня, — сказал он. Его загорелое и обветренное лицо тут же расплылось в улыбке. — Гриффин ни за что не отпустит тебя со мной в путешествие. Я бы никогда не вернул тебя обратно.

— Я так рада, что ты снова дома, — призналась я. — Почему ты мне не позвонил?

— Я подумал, что заеду и сделаю тебе сюрприз, пораньше взгляну на твои новые работы, — снова улыбнулся Нейт. — К тому же сейчас середина дня, и я знаю, что Гриффин в суде или кого-нибудь допрашивает, или очаровывает свою аудиторию, или любезничает со спонсорами, чем бы он там ни занимался.

— Ты прав, — ответила я. — Сегодня он снимает показания.

— Значит, ты не против, если я взгляну на твои работы?

— Конечно. — Мне было интересно, что он думает. Нейт всегда был для меня любимым ранним зрителем моих работ. Он больше других понимал, как я пыталась изобразить человеческую жизнь и эмоции через объекты природы. Он приглашал меня выступить на его занятиях в Йеле, где преподавал о вымирании видов, психологии и о том, как сокращение видов влияет на существование человека. Его девятимесячный отпуск для научной работы казался вечностью, я на самом деле скучала по нему.

— Они прекрасны, Клэр, — произнес Нейт, обойдя мою студию. — Но они мрачные.

— Ты это видишь? — удивилась я.

— Конечно, — ответил он. — Я тебя знаю. Ты уловила боль и тревогу. Что тебя к этому привело?

— То, как устроен мир, — ответила я. И не стала уточнять, позволила ему самому истолковать: политическая обстановка, растущий фашизм, страдания беженцев, неспособность решить проблему изменения климата. Если кто-то и мог заглянуть мне в душу и увидеть мою личную тьму, так это Нейт, но в тот момент я хотела скрыть ее от него.

— Глобальная ситуация хуже некуда, — согласился Нейт. — Пребывание на исследовательском корабле было своего рода передышкой. Я, насколько это было возможно, избегал новостей. Но как только мы вошли в порт, я понял, что в мире ничего не изменилось.