|
Он может кричать, умирая здесь, – никто не узнает о его трусости. Или погибать молча – никто не станет над ним рыдать. Пусть Адонис уезжает. Ему нужно прожить свою жизнь. Она коротка. Если же усилия Хочкиса и его товарищей окажутся напрасными и победит надвигающаяся ночь, жизнь станет совсем короткой. И даже если они справятся с врагом (на что мало надежды), жизнь по-прежнему останется мимолетной. В конце она всегда прекрасней, чем в начале. В обманчивой тишине Тесла остро ощущала каждое подергивание щеки от нервного тика, каждый хрип в своих легких. Яффе шагал за ней следом Они миновали холл и подошли к гостиной, где Яффе совершил свое преступление против естественного порядка вещей. Следы его преступления виднелись повсюду, все застыло, искаженные предметы оплыли, словно сделанные из воска. Она вошла в гостиную. Разрыв оставался на прежнем месте. Окружающие вещи стремились к дыре диаметром не больше шести футов. Она стабилизировалась. Не было никаких видимых признаков расширения. Если иады приблизятся к порогу Косма, им придется протискиваться в отверстие по одному, пока оно не порвется и не распахнется настежь. – Не так уж страшно выглядит, – сказала она Яффе. – Если поторопимся, у нас есть шанс. – Я не знаю, как ее запечатать. – Попытайся. Ты же сумел ее открыть. – Я доверился инстинкту. – А что твои инстинкты говорят сейчас? – Что у меня не осталось силы, – ответил он и поднял изуродованные руки. – Я ее отгрыз и выплюнул. – Она вся заключалась в руках? – Думаю, да. Она вспомнила ночь у молла: именно из пальцев Яффа сочился яд, который он направлял на Флетчера. Теперь его руки превратились в разлагающиеся обрубки. И все-таки она не могла поверить, что сила зависит от анатомии. Киссун не был полубогом, но его жалкое тело было вместилищем ужасающей магии. Ключом к силе является воля. У Яффе ее, похоже, не осталось. – Значит, ты не можешь этого сделать, – просто сказала она. – Нет. – А если я смогу? Он прищурился. – Сомневаюсь, – ответил он, и в его тоне послышались едва заметные снисходительные нотки. Тесла претворилась, будто ничего не заметила. – Но я попытаюсь, – продолжала она. – Нунций изменил и меня, помнишь? Ты тут не единственный бог. Последнее замечание принесло именно те плоды, на какие она и рассчитывала. – Ты? – сказал он. – На тебя надежды нет. – Он взглянул на свои руки, потом на дыру. – Я открыл ее. Я единственный, кто на это осмелился. И я единственный, кто способен запечатать ее. Он устремился к дыре с той же легкостью в движениях, на которую Тесла обратила внимание, когда они выбирались из пещер. Его шаг замедлился, когда он приблизился на расстояние двух ярдов. Потом он и вовсе остановился. – Что случилось? – спросила она. – Подойди, посмотри сама. Она направилась к нему. Это оказалось не так-то просто. Видимый мир изгибался и тянулся к дыре, и то же самое, как поняла Тесла, происходило и с невидимым миром. От блестящей поверхности рождался поток воздуха, несущий частицы пыли и грязи. Пространство завязалось в узел. Его материя была достаточно податлива, чтобы пройти сквозь нее, но приходилось прилагать усилия. Чем ближе к дыре, тем ощутимее. Избитое израненное тело Теслы с трудом справлялось с этой задачей. Но она не отступила и, шаг за шагом, приблизилась на достаточное расстояние, чтобы заглянуть в пропасть. |
