Славка поймал одобрительный взгляд отца: молодец, сын!

    А Ионах между тем все не мог успокоиться. Гладил оклеенную шелком спинку, нюхал, нажимал пальцами, проверяя упругость лежащих под шелком сухожилий… Видно было: хузарину очень хочется попробовать подарок, но он не решается.

    – Ну, что скажешь? – повторил воевода. – Арабская работа?

    – Нет, – мотнул головой хузарин. – Глянь, воевода, тут на шелке человечки нарисованы: арабы людей не рисуют – им Закон воспрещает. – Я так думаю, что это синдская вещь. И еще знаешь что скажу: луком этим если и владел печенег, то недолго. А до того его хозяином ромей был.

    – Почему ты так решил? – поинтересовался воевода.

    – А ты его понюхай, батька. Рог – он запах держит. У печенега сам знаешь какой запах. А этот по-другому пахнет.

    – Да ну! – усомнился воевода. – По мне так все, кто в Диком Поле месяц погуляют, пахнут одинаково.

    – Нет, батя, не скажи! – неожиданно поддержал хузарина Артём. – Я ромея от хузарина по запаху всегда отличу. Хоть днем, хоть ночью.

    – Днем я их тоже не спутаю, – проворчал воевода.

    – Да ты сам понюхай, батька, – предложил Ионах. – Он же благовонным маслом пахнет. А печенеги свою зброю бараньим жиром натирают.

    – Ладно, убедил, – не стал больше спорить воевода. – А после ужина давай-ка мы с тобой наведаемся к тому коню, которого добыл Славка. Да и рассмотрим в подробностях – и коня, и сбрую, и то, что в сумах седельных. Может, еще что интересное узнаем.

    Обследование сумок сначала не дало ничего: обычный набор походных мелочей. Однако потом за дело взялся сам воевода – и тут же обнаружилось немало интересного. Например, маленький образ какого-то святого византийской работы, спрятанный в одном потайном кармашке. И ладанка с обугленной косточкой – в другом.

    – В первый раз встречаю печенега – тайного христианина! – заметил Артём.

    – А мы вот с Йонахом таких уже встречали, – отозвался воевода, продолжая осмотр.

    – Где это? – ревниво поинтересовался Артём.

    – Когда со Святославом в поход на ромеев ходили, – ответил Йонах. – Нашим копченым они тогда врезали крепко. Да и потом, уже в Булгарии, с ними тоже дрались. Ого! Вот это добрая шутка!

    Это хузарин отреагировал на то, что воевода вытащил из разрезанного донышка седельной сумы.

    – То-то мне показалось, что сумы – больно тяжелые, – не без сожаления проговорил Славка.

    Воевода между тем продолжал доставать из разреза аккуратные золотые кругляши.

    Артём схватил вторую суму и тоже вспорол донышко. В нем тоже оказались золотые ромейские номисмы.

    – Добрую ты виру взял за свое пленение, гридень, – сказал Ионах, одобрительно похлопав Славку по плечу.

    Славка поглядел на отца – и с удивлением обнаружил, что отец не столько рад, сколько озабочен.