— Заткнитесь! — бросил Лайонел. Голос его походил на звук косы при заточке.

При виде Лайонела пилот грузовой баржи угрюмо сказал:

— Я ничего не знаю.

— Вам нравится ваша работа? — спокойно спросил Лайонел.

Пилот что-то пробурчал, но больше не протестовал. Лайонел устроился в кресле рядом с ним. Джин, Хаммонд — телохранитель с лошадиным лицом и двое пожилых мужчин с беспокойными манерами разместились в грузовом отсеке.

Корабль поднялся из дока, проткнул атмосферу и вышел на орбиту станции Эберкромби.

Станция, сверкая на солнце, плыла впереди по курсу.

Баржа причалила к грузовой палубе, механизмы втянули ее в гнездо, люк открылся..

— Пойдемте, — сказал Лайонел. — Побыстрее. Покончим с этим. — Он тронул Джин за плечо. — Вы впереди.

Она направилась вверх, к главному стволу. Мимо них проплывали толстые отдыхающие, яркие, круглые, как мыльные пузыри. При виде такого количества костлявых землян на их лицах возникало удивление.

Они прошли вверх по стволу — вдоль коридора, соединяющего главный корпус станций с личным сектором семьи Эберкромби, — миновали Плезанс, где Джин мельком заметила миссис Клару, круглую как апельсин, рядом с которой раболепствовал Вебард.

Они проплыли мимо Блейскел.

— О, мистер Лайонел, — охнула та. — Да ну! Не может быть!

Лайонел проскользнул мимо. Заглянув через плечо ему в лицо, Джин почувствовала приступ тошноты. Что-то темное кипело в его глазах: ощущение триумфа, злоба, месть, жестокость. Нечто не совсем человеческое. Джин всегда оставалась человеком до мозга костей и в подобных обстоятельствах чувствовала себя неуютно. Сейчас она ощущала беспокойство…

— Быстрее! — донесся до нее голос Лайонела. — Быстрее!

Мимо комнаты Клары — к спальне Эрла. Джин нажала кнопку. Дверь открылась.

Эрл перед зеркалом завязывал на своей бычьей шее сине-красный галстук. На нем был очень свободно скроенный жемчужно-серый габардиновый костюм. Во многих местах были подложены подушечки, чтобы тело выглядело помягче и покруглее. Эрл заметил в зеркале Джин, а за ней суровое лицо своего брата. Он крутанулся, потерял опору и беспомощно взмыл в воздух.

Лайонел засмеялся:

— Взять его, Хаммонд. Спустить вниз.

Эрл бушевал, что-то бессвязно выкрикивал. Он здесь хозяин, всех долой отсюда. Он всех засадит в тюрьму, всех велит убить. Он сам убьет.

Хаммонд обыскал его на предмет оружия. Двое мужчин, что летели в грузовой барже, неловко стояли сзади, тихо переговариваясь друг с другом.

— Послушайте, мистер Эберкромби, — сказал наконец один из них, — мы не можем служить насилию.

— Заткнитесь, — ответил Лайонел. — Вы здесь как свидетели, как медики. Вам платят за то, чтобы вы смотрели, и ничего больше. Если вам не нравится то, что вы видите, тем хуже для вас. — И он махнул Джин: — Дальше!

Девушка толкнулась к двери кабинета.

— Прочь отсюда, прочь! Это частное владение, это мой личный кабинет! — завопил Эрл.

Джин сжала губы. Она не могла избавиться от жалости к бедному корявому Эрлу. Но вспомнив о его «зоологической коллекции», решительно прикрыла зрачок фотоэлемента и нажала кнопку. Дверь распахнулась, явив им красоту и величие цветного стекла, пылающего в огне небес.

Джин подлетела к косматому двуногому существу. Здесь она пряталась.

Проходя через дверь, Эрл уперся, тяжело дыша, словно запыхавшийся щенок. Хаммонд заломил ему руки.

— Не дурите с Хаммондом, Эрл. Он любит ломать людей, — сказал Лайонел.

Двое свидетелей возмущенно бормотали что-то. Лайонел бросил на них уничтожающий взгляд.

Хаммонд схватил Эрла за штаны, поднял над головой и пошел на магнитных подошвах по свободному пространству кабинета.