Но, хотя взрастали мы в одном и том же гнездышке – на кафедре малой прозы профессора Наталии Гейнс, – после выпуска нас разметало по совершенно разным траекториям карьер и орбит.

Написание первой книги у меня тянулось целый год – очажок вдохновения среди скукотливой маеты, чем было для меня преподавание в Teach for America  . Каждый день после работы я увлеченно кропала историю, которую хотела поведать с детства: богатую сценами, с элементами волшебства повесть о взрослении и скорби, утрате и сестринской связи. Повесть называлась «Под сенью платана». Безуспешно обойдя с полсотни литературных агентов, я все же пристроила ее в скромном издательстве Evermore , по итогам открытого конкурса. Размер оплаты на тот момент казался мне фантастическим – аванс десять тысяч, с гонорарами от последующих продаж; но это было до того, как я узнала, что Афина за свой дебютный роман на Penguin Books   получила шестизначную сумму. А Evermore  за три месяца до выхода моей книги взял и схлопнулся.

Права на книгу возвратились ко мне. Каким то чудом литагент, подписавший со мной контракт после неудачи с Evermore , перепродал их одному из домов «Большой пятерки» за аванс в двадцать тысяч долларов («недурная сделка» – мелькнуло в объявлении Рынка издателей). Казалось, я близка к тому, что все мои мечтания о славе и успехе вот вот сбудутся – «ну вот оно, наконец ». Однако ко дню выхода первый тираж моей книги вдруг урезался с десяти до пяти тысяч экземпляров, а тур раскрутки по шести городам сократился до трех столичных пригородов; не реализовались и обещанные отзывы от известных писателей. Допечатки я так и не дождалась. Всего разошлось две, от силы две с половиной тысячи экземпляров. Моего редактора сократили в ходе одной из тех издательских передряг, что обычно случаются во времена спадов, и я перешла к какому то парню по имени Гаррет, который до этих пор проявлял к книге так мало интереса, что впору задаться вопросом, помнил ли он вообще мое имя. «Да это в порядке вещей», – внушали мне. Обсёр с дебютами – удел решительно всех. «Ты же знаешь этих издателей ». В Нью Йорке кромешные хаос и сутолока, все редакторы и рецензенты завалены работой, вечно на подсосе, грызня идет повсеместно. Так что на другой стороне травка никак не зеленее. Да еще и сами авторы привередничают: то не так, это не эдак. Золушек с туфельками здесь не бывает – только работа до пота, упорство и неустанные попытки вытянуть тот самый счастливый билет.

Тогда как, объясните, некоторые выстреливают к славе с первой же попытки? Еще за полгода до выхода дебютного романа Афины ее сексапильная, в полстраницы фотка уже красовалась в распиаренном издательском журнале. Чего стоит один заголовок: «Знакомьтесь: наше юное дарование! Азиатская американка с историей, бередящей любую душу!»  А у самой уже контракт на издание в трех десятках стран. Дебют Афины Лю прошел под сплошные фанфары критиков в таких изданиях, как Times  и New Yorker , а сама книга несколько недель продержалась в топах всех списков бестселлеров. Бесспорный залог к церемонии награждения, которое ждало ее и в следующем году. Дебют Афины – «Голос и эхо» (о юной американской китаянке, способной вызывать призраков всех умерших в ее роду женщин) – был одним из тех редких романов, где идеально сходились грани между фантастикой и коммерческой литературой, за что Афина номинировалась сразу на «Букер», «Небьюлу», «Хьюго» и «Всемирную премию фэнтези», из которых заполучила две. Это было буквально три года назад.